Роланд Грин: Конан храбрый

Невидимый для него, луч изумрудного света внезапно умер.

Когда Еремиус стоял перед Алтарем, он закрыл свои уши. Он отавалсяглухим к звуку падающей сабли. Только призывы Трансформированных достигли его, относясь к кому-то, кого они видели перед собой. Их призыв, затем предсметный крик одного, а затем другого.

Еремиус поежился, как будто он стоял обнаженным на ветре с ледника. Звуки Трансформационного заклятья смешались. На плите зашевелился почти законченный Трансформированный. Мускулы затрепетали и вспучились, усиленные магией и ведомые сумасшествием.

Цепи на запястьях не выдержали первыми. Летящие звенья просвистели, как камень выпущенный пращей. Трансформированный перекатался освободив вначале одну руку, а затем вторую. Он был уже на своих ногах и руках, когда Еремиус ударил его посохом , как дротиком, по макушке.

Еремиус скрючился от плача в его мозгах. Трансформированный конвульсивно подпрыгнул на ноги и рухнул на Алтарь. Он перевернулся на спину, дергаясь и извиваясь. Затем его очертания размылись, а чешуя, когти , мускулы, кости превратились в испещренный красными и зелеными прожилками желе. Желе превратилось в жидкость, которая ушла в камень, оставив после себя грязно-зеленое пятно. Даже с его притупленными чувствами Еремиус передернулся от вони.

Он отвернулся от Алтаря, позволив своим рукам упасть свободно по краям. Его концентрация была нарушена, его заклинание не контроллировалось, ночная Трансформация завершилась.

Капитан караула подбежал и упал на колени. "Уважаемый Мастер, Курис найден мертвым. Камень упал с утеса и ударил его в голову. Двое из Трансформированных тоже мертвы, один от камня, другой от падения."

" От камня - ?" Гнев и презрение не дали Еремиусу договорить. Эти мертвые Трансформированные преследовали пришельца, когда их встретила смерть. Один возможно уже вне досягаемости, из-за этой слепоты.

Посох дважды опустился на плечи капитана. Он только вздрогнул. Не пожелай того Мастер, посох был простой палкой. Пока капитан отделался синяками.

"Иди!"

Один, Еремиус поднял обе руки к небесам и выкрикнул проклятья. Он проклинал колдунов древней Атлантиды, которы нашли или сделали Драгоценности Курага такими крепкими вместе и такими слабыми порось. Он проклинал слабость его Драгоценности, которая заставляла его использовать человеческих слуг. Не будь умными от природы, он бы вынудил их полностью подчиняться своему контролю.

Превыше всего он ненавидел Иллиану. Ну будь она хоть чуточку лояльнее по отношению к нему, или хотя бы чуть менее проворна в бегстве

Такие мысли были также бессмысленны, как всегда. Боссония ушла десять лет назад и также неизменна , как Ибарские Горы. Только будущее внушало надежду - надежду на человеческих союзников, которые все еще могут воплотить его мечты о победе.

Бора появился в Малиновых Ключах еще до того, как кто-нибудь проснулся, чтобы увидеть его. Перед своим собстенным домом он остановился. Неужели он слышал плачь из дома?

Он постучался. Дверь открылась со скрипом. Появилась его сестра Каря. Опухшее лицо и красные от плача глаза похоронили ее привлекательность.

"Бора, где ты был?"

"В горах. Саря, что случилось? Они наказали-?"

"Нет,нет! Это не папа. Это Арима. Демоны забрали ее!"

"Демоны-"

"Бора, тебя не было всю ночь? Я сказала, демоны забрали Ариму!" Неожиданно она уткнула свое лицо в его плечи и снова разрыдалась.

Он потрепал ее волосы неловко и попытался направить ее внутрь. Наконец с помощью Якоба они вошли: Бора помог ей дойти до кресла, в то время как Якоб закрыл дверь. Из другой комнаты вновь раздались рыдания.

"Это твоя мать", сказал Якоб. "Других детей забрали соседи".

"Кто ты такой, чтобы играть роль хозяина в этом доме?" спросил Бора. Он никогда не доверял Якобу, который был слишком привлекателен и слишком очевидно воспитан в городе, хотя и с приличным капиталом. Он пришел в Малиновые Ключи два года назад, говоря о врагах в Аргапуре. Его умение обращаться с животными сделали его желанным гостем не только в Малиновых Ключах. Не шел он и против обычаев хозяев.

"Кто ты такой, чтобы отказываться от помощи?" бросила Каря. "Ты будешь здесь командовать даже если это отбирает кусок хлеба у твоих близких?"

Бора поднял руки, чувствуя больше бессилия перед языком своей сестры, чем обычно. Это было не в первый раз , когда Бора соглашался, что язык Кари гораздо смертельнее любого оружия, когда либо изобретенного.