Георгий Гуревич: Галактический полигон

— Вы не огорчайтесь, — говорит Физик. — Цефеиды очень надежные светила. Ваша звезда так и будет мигать миллионы лет. Даже удобно, часы проверять можно. А кроме того, вы обратили внимание на небо?

Небо в самом деле великолепное.

Звезд больше, узор созвездий богаче... А прежние знакомые звезды стали ярче, некоторые даже вспыхнули.

— Для вас прямая выгода, — уговаривает Физик. — Все луны пригодны для жизни, все мелкие звезды стали солнцами. Куда больше выбор для расселения. Я бы рекомендовал вам это линейное тяготение. Хотите, мы разработаем проект?

— Спасибо, — я встаю из кресла, — очень благодарен вам за это зрелище, но мы на Земле как-то привыкли к прежнему закону тяготения.

— По ска-фан-драм!

В шлюзе мы все связались цепочкой: Граве-я-Физик-шеф-прочая молодежь. И вот мы переступаем порог и шагаем в пустоту...

Тут полагалось бы вывалиться, как парашютист вываливается из люка самолета, а космонавт из люка ракеты.

Но мы не падаем. Мы стоим на чем-то невидимом. Мы шагаем по вакууму как посуху, шагаем по прозрачному нечто. Оно прозрачнее стекла и даже воздуха. Холодные немигающие звезды горят у нас над головой, холодные немигающие звезды под ногами, отчетливые, словно камушки на дне горного озера. Ноги стоят твердо, а глазам кажется — нет ничего. И на этом ничего — гора Полигона. Тоже лежит, не проваливается, не тонет.

— ???

— Вот такие вещи мы делаем — проводим границу фаз в вакууме. Под ногами жесткая фаза, наверху обычный вакуум — проницаемый. Вот смотрите, как это получается. Физик присел на корточки и начал быстро выписывать формулы на небесной тверди. Карандаш его оставлял светящиеся следы. Алые узоры повисли над черно-звездным стеклом. И тут...

— Пустите, кто меня держит? — голос Граве.

И меня кто-то схватил под мышки, за ноги, за голову. Как я стоял нагнувшись, так я и остался с руками на коленях.

Кто-то застыл на цыпочках, а кто-то в самой странной позе: на корточках, одна рука протянута, корпус вывернут вполоборота — на кого-то он оглянулся.

— ???

— Видимо, граница фаз сместилась.

— Ну и что?

— Мы вкраплены в твердую фазу.

Мы вкрапления. Мы — изюминки в тесте, мы — камешки, вмерзшие в лед, мы — гравий в цементе, мухи в янтаре.

— Так придумайте что-нибудь.

— Ничего не придумаешь. Дежурные догадаются отключить, тогда нас отпустит.

— А когда они догадаются?..

И тут разом проваливаемся. Летим всей связкой, дергая и толкая друг друга.

— Ну и как, оценили наш Полигон? — спросил меня Физик, прощаясь на следующий день. — Нам говорили, что вы потеряли способность удивляться. Мы очень старались вас излечить.

— Я оценил ваши старания, — ответил я в тон. Безусловно, я удивился, когда вы впаяли меня в пустоту. И даже накануне, когда висел на макушке дерева, растущего корнями вверх. Старания оценил... но еще не очень оценил Полигон .. с точки зрения житейской. Будет ли правильно, если я запишу в отчет: «Величайшим достижением передовых звездных физиков является уменье вклеивать живых людей в вакуум, как мошку в янтарь?»

Физик улыбнулся.

— Мы в Звездном Шаре тоже ценим иронию. Но когда вам захочется построить мост с вашей Земли на вашу Луну, мы вам пошлем консультанта.

---

Журнал "Техника-молодежи" 1969 г №10, стр. 32-34.

Отрывок из романа «Приглашение в зенит».

Рисунок Р. Авотина