Люда и Игорь Тимуриды - Моя профессия ураган

Но как же я жестоко ошиблась! Старуха Тигэ была тут как тут. Как оказалось, в смысле того, что делать с отступниками и отщепенцами, она была со мной полностью солидарна. И судьба их ее вовсе не беспокоила. Она даже попыталась отделить им головы от бренного тела, но Рихадо успел и не дал. И в бою с дожутами она хладнокровно обезглавливала их, даже не глядя под маски, тем более, что никого из них она не знала и знать не хотела. Как и Айрона и Ниитиро.

А вот за моей нравственностью надо было смотреть.

— Ну что тебе мое поведение? — чуть не плача сказала я. — Что, у тебя убудет, если у меня живот прибудет.

— Береги честь смолоду, — хладнокровно ответила та.

Я не выдержала.

— Ты ведешь себя как нянька при молодой королеве! — крикнула я. — Везде суешь свой нос. Что тебе поведение обычной девчонки?

— А может ты и есть королева? — цинично ответила Тигэ. — Повадки у тебя ну точно у этих блядей…

Я ахнула и попыталась ее чем-то ударить.

Не знаю как реакция, но боевой опыт обращения с принцессами у нее точно был богатый, потому что она увернулась еще задолго до моего удара.

— И твой отец узнает о моем благородстве и благоразумии, и возьмет меня в тэйвонтуэ для тебя, — продолжала Тигэ.

Я аж ойкнула от такой гадкой перспективы и подпрыгнула, рыча…

Радом смеялся.

— Радом, забери меня отсюда, — жалобно жаловалась, разрыдавшись, я. — Я не могу больше… Тут все против меня… И лупают глазами…

И потом уже, когда меня утешили и обласкали, серьезно добавила.

— Тут воняет опасностью, и я чувствую, что она накапливается, как заряд. Я вовсе не желаю быть козлом отпущения за чужие грехи…

— Слушаюсь и повинуюсь, моя маленькая королева… — сказал он, унося меня. — Уезжаем сейчас же…

Я вытянулась.

— Да и безопаснее тебе в диком дремучем безлюдном лесу больше, чем в столице…

Я скакала на Даре, опережая всех. Никто не мог меня догнать. Да и не пробовали это сделать, ибо Дар был ревнив. С нами были только старуха Тигэ, которая самозвано присвоила себе обязанности нечто вроде добровольной няньки и дуэньи при мне, тщательно следя, чтоб меня никто из этих мерзавцев не обидел. Имеется в виду, не обрюхатил. Никто — это Радом, конечно.

Впрочем, об этом я, как и все маленькие девочки, только мечтала… Как буду носить и укачивать маленького человечка, так похожего на того, кого я люблю…

Как буду стелить постель, выбирая и разглаживая белые, чистые, накрахмаленные простыни… Чтоб подчеркнуть бронзовый загар двух сильных, гибких, ловких… супругов… Еще не испытанное, это манило меня как ребенка конфетная лавка…

Старик Рихадо сказал, что он предпочтет водный путь на лодочке, ибо он хотел по дороге кое-куда заехать, чтобы выяснить, не известно ли что обо мне в других местах…

— Я думаю, я прибуду точно с вами, — ухмыльнулся он.

— Ты не можешь обогнать моего Дара! — возмутилась я.

— Твоему Дару придется объезжать озера, а я поплыву по прямой, — невозмутимо улыбнулся тот. — И вообще, не спорь со старшими.

И теперь, пользуясь тем, что никого не было, — не считать же за людей старуху Тигэ! — а на Даре я была неуязвима для нее, я изредка скакала на лошади полностью обнаженной, нежась под взглядами Радома. Зажав коленями спину Дара и откидываясь, повисая, будто убитая головой и своей разметавшейся гривой вниз, на самом деле отдыхая и сонно выгибаясь и краешком глаза наблюдая Радома.

Врожденное чувство меры и красоты, воспитанное годами, никогда не изменяло мне, хотя казалось, что я опрокидываюсь и гляжу на небо произвольно, но на самом деле я не допускала ни одной позы, которая могла выглядеть пошло, вызывающе, фривольно или похотливо… На самом деле это был ритмически точный и сложный чистый танец тела, только вот Радом этого не видел…

Я ведь себе загорала, ни на кого не обращая внимания…

Он видел лишь точеное тело, случайно меняющееся на скаку в бесчисленных рисунках и вязях скачки коня, чеканые, литые прекрасные бедра и сильные ноги — сильные, спортивные, изумительные по внутренней силе, но без излишеств… Я танцевала для Радома, в воображении рождая и извлекая из ситуации тысячи мгновенных картин, тут же реализуя их. Смысл был в том, чтоб использовать мгновенно меняющийся фон окружающего и мышц бешено скачущего коня, чтоб получилось прекрасно. Чтоб наложились сложные, пробуждающие дух ритмы узоров в их рассыпчатых пульсациях и непрерывной смене и крошечных струящихся изменениях мышц. Нужно было не только усмотреть возможность, но и мгновенно решить и воплотить ее, пока она тут же не исчезла навсегда, как красивее…