Алексей Зарубин - Маяк на Сариссе

Брат Навассар явился вечером того же дня. О нем в городе судачили едва ли не с большей опаской, чем о Фалине. Брат Навассар был личным хранителем герцога от происков Врага. Зенобия представляла его высоким хмурым мужчиной, который насквозь видит сущность человека и куда направится эта сущность после смерти: вверх – в огонь и муки, или вниз – в прохладу и покой.

Он оказался невысоким, гладко выбритым, с улыбкой, не сходящей с круглого лица.

Пока Зенобия робко жалась к стене, брат Навассар плеснул вина и пригубил.

– А ты почему стоишь, сестра? Садись, поговори со мной.

Зенобия присела на край стула. Брат Навассар спросил, когда в последний раз она ходила к сокровенной беседе в ближайшее устроение? Слово за слово, он узнал о ее жизни на маяке. О том, как осталась одна, о суетной тетке и о том, как страшно было сидеть в заточении у неведомых злодеев в амбаре, а еще страшнее – в узилище замка. Благочестивый брат сочувственно кивал головой и за весь вечер ни разу не заговорил о духе-покровителе.

После того как он пожелал добрых снов и ушел, Зенобия долго сидела за пустым кубком, собирая разбегающиеся мысли. Брат Навассар оказался нестрашным человеком, решила она. Может, рассказать ему о видениях, о происках Врага?

Утром, открыв глаза, она обнаружила, что Навассар стоит над кроватью и пристально смотрит на нее. Вздрогнув, Зенобия хотела было нырнуть под покрывало, но он строго поднял палец, и она замерла.

– Слышишь пение труб? – грозно спросил Навассар.

Сквозь толстые стены доносились резкие протяжные звуки.

– Это мой высокородный покровитель выступает в поход, – сказал он. – Пока не поздно вернуть его назад. Герцог великодушен, а если ты была введена в обман Врагом, я помогу тебе избежать страшной участи! Понимаешь, что говорю, ничтожная! Покажи руки!

С этими словами он сдернул с нее покрывало, с неудовольствием оглядел ее тело и кинул съежившейся Зенобии платье.

– Прикрой срам и вставай!

Пока она одевалась, он смахнул со стола остатки вчерашнего ужина и принялся медленно извлекать из кожаного баула почерневшие от огня и ржавые от крови инструменты – длинные и короткие, изогнутые и прямые. Среди них были крючья большие и малые, зажимы винтовые и пружинные, воронки кожаные и деревянные, а также ремни с вшитыми в них иглами… Зенобия так и застыла, одну руку успев продеть в рукав, а второй держась за воротник. Наконец, брат достал небольшую книгу в черном переплете, удовлетворенно хмыкнул, принялся убирать свое добро в баул. Извлек из складок одеяния грифель и развалился на стуле.

– Отвечать на вопросы сразу и не раздумывая, – сказал он Зенобии, которая уже пришла в себя и оделась. – Честные ответы и никакого лукавства! Иначе… – он пнул кожаный баул.

Баул глухо брякнул, и Зенобия услышала треск догорающих углей и крики зевак, которым не досталась берцовая кость, приносящая удачу.

Брат Навассар задавал те же вопросы, что и вчера, при этом уставившись на ее пальцы. Приступил с вопросами и о духе-покровителе. Зенобия тупо повторяла одно и то же. Голос во сне предупредил о неприятеле. Странных предметов ей никто не давал. Шатров не видела, голос был мужской, никогда не встречала людей, которые общались с Врагом, два раза дух-покровитель говорил одно и то же…

Навассар вдруг захлопнул книжицу и добродушно сказал:

– Что ж, не вижу в тебе следов Врага. Если, конечно, не владеешь искусством лицедейства. Тело твое чисто воздержанием, а руки свободны от корч и других напастей. Завтра продолжим беседу.

Поднялся, взял баул и ласково кивнул Зенобии. Она присела в полупоклоне, а когда он вышел, ее губы невольно поползли в разные стороны. Брату Навассару наверняка не понравилась бы эта улыбка.

После обеденной трапезы Зенобия прилегла за ширмой. Войско Пандухта нашла быстро – отряды один за другим вползали в ущелье, повозки следовали за ними. Воинство герцога Звево обнаружила с трудом. Заметила его лагерь на опушке леса, и то благодаря дымам от походных костров. Вот если бы карту… На миг пальцы свело судорогой, опять появилась зеленая сетка, а изображение поблекло: сквозь него проступили синие линии, в которых узнала очертания берегов, красные извилистые оказались реками, мелкие черные кружочки – городами и селениями, а еле заметные большие розовые пятна – лесами. Стоило пожелать, и вернулась прежняя картинка.

Вскоре это ей наскучило. Попробовала направить взгляд за линии океана, к торговому архипелагу Кносс, но и в этот раз ничего не получилось. Подзорная труба небесного ока, в которую превращалась ее сущность, словно висела на одном месте и не могла сдвинуться. При мысли о сдвиге появились кружочки, а руки заныли. Будь она здесь телесно, могла бы приложить пальцы к этим кружочкам. От догадки стало немного не по себе, мысль показалась чужой, словно Враг вложил ее в голову. Но ничего плохого не случится, возникла другая мысль, если осмотреться по сторонам.