Джим Батчер - Кодекс Алеры. Том 2

Было слишком мало алкоголя, и слишком многие из их братьев пропали без вести, чтобы трезвые легионеры забыли про них. Большая часть лагеря проснулась рано.

Следующие два дня прошли в неразберихе, подгонке формирований разбитых легионов, ухаживании за ранеными, а также создании надлежащего лагеря.

Первый Алеранский понес ужасные потери, почти такие же большие, как в битве при Элинархе. Несмотря на это, он был в лучшей форме, чем любой из легионов Гвардии Сената, хотя те начинали поход с большими силами.

Капитан Первого Сенаторского был убит в ходе боевых действий, а следующим по старшинству был Трибун Вспомогательных войск, чья кавалерия была ответственна за нападения на несколько стедгольдов.

Этот человек не вернулся из своего последнего патруля, или же он был в лагере и, каким-то образом узнав, в какую сторону начал дуть ветер, решил не задерживаться.

Никто из подчинявшихся ему офицеров не выглядел готовым рискнуть вызвать его гнев, принимая командование, которое по праву принадлежит ему, и, таким образом, они молчаливо поддерживали любые пункты обвинения, которые могли быть выдвинуты против него.

Налус предложил Тави назначить его командиром объединенного Легиона, сформированного из двух Гвардейских, и Тави нашел это отличным решением.

В любом случае, выживших из двух Легионов едва хватало, чтобы создать один полноценный Легион, и Налус немедленно объединил оба Легиона Гвардии, "пока прибывшее подкрепление не сделает их разделение снова целесообразным".

Тем временем Китаи с соплеменниками отправилась выслеживать виновного Трибуна и его убийц. Она выиграла это право, когда они бросали монетку.

Погода странным образом изменилась. Небо было покрыто серой пеленой и облаками, казалось бы, наполненными снегом, который почему-то не начинал падать.

Тави потребовался час или два, чтобы понять, что это пепел. Пепел от какого-то чудовищного пожара, который можно было объяснить только извержением вулкана.

Это также объясняло яркий красный свет в ночь дуэли и дрожание земли, он был уверен в своем предположении. Через день или около того, осадки стали реже, затем прекратились, и на следующий день небо прояснилось. Однако, это явление оставалось необычным и взволновало почти всех.

После двух дней реорганизации, восстановления и перевооружения из всех боеспособных солдат Первого Алеранского были сформированы лишь семь полноценных когорт.

Руины были аккуратно очищены от развалин и большинства деревьев, которые выросли среди них, инженеры были поглощены работой над зданиями, восстанавливая их стены и крыши, где они могли это сделать, и разрушая, где были бессильны.

Каждый здоровый легионер помогал им, в том числе и непосредственно Тави, по крайней мере часть дня, они уносили мусор и расчищали землю. Занять людей было лучшим, что можно было предпринять. Это позволило поднять боевой дух и препятствовало любой мысли об опрометчивых путешествиях в сторону Мастингса, по-прежнему заполненного врагами, которые так сильно помяли их.

Тави командовал Легионами из здания, на крыше которого он выиграл поединок с Наварис из Фригии.

Сгнившую деревянную мебель вычистили, оставив только пустое, просторное помещение, и он погрузился в привычную рутину командования, если конечно не учитывать, что многие привычные лица теперь исчезли, погребенные в земле.

На четвертый день после поединка, прибыл Первый Лорд.

Гай Секстус вошел в здание командования без всякого предупреждения и прищурился на Тави.

– Вон, – пробормотал он.

Здание вряд ли бы опустело быстрее, даже если бы оно было в огне.

Гай лениво щелкнул пальцами, после того, как последний подчиненный Тави вышел, и порыв ветра захлопнул дверь. Гай изучал Тави долгое и безмолвное мгновение.

Тави поднял подбородок, скорее в знак внимания, чем агрессии, надел маску вежливого нейтралитета и ждал. Тишина становилась все тяжелее, но Тави не позволял ей давить на него, и через некоторое время Гай фыркнул.

– А я думал, это я навел беспорядок, – сказал он наконец.

– Беспорядок, сир? – спросил Тави.

Он сознательно избегал почетного обращения "Первый Лорд", которым пользовалась вся Империя, но не близкие родственники. Однако, Тави не чувствовал себя настолько смелым, чтобы назвать старика "дедушкой".

– Я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду.

– Не умничай, Тави, – проговорил Гай.

К удивлению Тави это прозвучало так же, как еще в Бернардгольде ему выговаривал дядя Бернард после очередного его изобретательства.