Юрий Мишин - Иной

Теперь мне предстояло решить, что делать дальше. И еще я не знал, миновала опасность для членов моей команды или нет? Скорее всего, нет. По идее мне надо было вытащить лёжку из Сумрака в наш мир. Но как это сделать? Не зря, ой не зря «землянка» не имеет дверей. Из нее лёжку не вытащишь, а напрямую разрушать созданное таким магом, как Радомир наверно нельзя. Возвращаться на второй слой? В любом случае нужны мои грузчики, которым, пока я не обезврежу защиту схрона, доступа сюда нет. Да и голем там ждет. Я начинал понимать, что иного выхода, как уничтожить «паутину» у меня нет. Подойдя к ней вплотную, я достал амулет, теоретически призванный на расстоянии до метра вокруг себя разрушать все магические чары и обезвреживать заклинания. Это был подарок Владимира, врученный мне перед самым вылетом из Салехарда.

«Паутина» завибрировала сильнее. И чем выше я поднимал руку с амулетом, тем громче становился гул и когда он достиг высоких нот и в нем стали слышны отдельные, почему-то мне, как Иному крайне неприятные звуки, «паутина» начала светиться. Она словно бы приготовилась к тому, что я применю магию. Словно говорила мне:

— Ну, давай, рискни!

— Не дождешься, — ответил я «паутине» и спрятал амулет.

Потом медленно подвел ладонь к ее поверхности и, закрыв глаза, прикоснулся к ней. И… ничего не произошло. Через мгновенья мне стало ясно, что вокруг стоит нормальная для первого слоя Сумрака мертвая тишина. Я открыл глаза. «Паутины» не было. Искрясь, ее остатки медленно таяли у самой земли, пока не исчезли совсем.

«Вот теперь, наверное, все, — подумал я, рассматривая свою ладонь. — Ничего. Ладонь как ладонь. Вполне обычная».

Дальше и вправду все пошло, как по маслу. Вызванные через Сумрак дрампиры вместе с Яном, шутя, извлекли лёжку в наш мир. Доставка ее к вертолету тоже не вызвала особых трудностей. Пока мы переодевались в свою привычную одежду, массивная двухметровая лёжка мирно покоилась в пассажирской кабине вертолета. Да и потом, по пути в Усть-Усинск она больше не преподнесла нам никаких сюрпризов.

— Ну, что, ребята? Осталось последнее, — сказал я, когда на аэродроме мы погрузили бесценный груз в передний багажник самолета. — Благополучно взлететь.

— Я надеюсь, у тебя это получится? — серьезно спросил меня Ян. — Уж больно мне посадка не понравилась.

— Скажи спасибо Назимову, что вообще сели. Обычно пробег у «Ан-24» около семисот метров. Он же уложился в пятьсот. Да и потом, какой у нас выбор? Через портал Владимир тащить эту штуковину, — я кивнул в сторону багажника, — почему-то не хочет. Значит надо взлетать. Упадем, — попытался пошутить я, — так все вместе. Не так грустно будет.

Шутка явно не удалась. Ян, осуждающе покачал головой и, пожав узкими плечами, полез в самолет. Дрампиры вообще после погрузки были почему-то настроены довольно агрессивно. Они продолжали перешептываться, а на мой приказ втянуть трап и закрыть основную дверь, и вовсе стали огрызаться, рыча, что они не слуги. Потом все же приказ выполнили, и расселись на свои места в задней части салона. После этого я подошел к одному из Инквизиторов и спросил, не может ли он для порядка развоплотить кого-нибудь из кровососов?

— Могу, — сказал он, — но зачем?

— Затем, что допустим, я приказал. Эта причина подойдет?

Темный маг, помялся и неохотно признался, что ему не хочется:

— Они же ничего не сделали, Светлый? Может не надо?

— Не сделали, так сделают. Я это предчувствую. В конце концов, следить за порядком это ваше дело, а мое информировать Владимира, как вы с этим справитесь, — буркнул я, и пошел в кабину.

Пора было вылетать.

Все расположились, так же как и раньше. Рядом с домовиной Радомира, которая в самолете среди дюраля, пластмассы и электрических ламп выглядела, как обычный неправильной формы и очень старый гроб, обосновался Меньшиков. Мне однажды пришлось присутствовать по долгу службы на эксгумации. Вскрывали могилу, спустя пять лет после похорон. Так тот гроб выглядел поновее.

Я вздохнул и попросил Дениса быть внимательнее:

— Что-то мне не нравятся наши кровососущие друзья.

— Мне тоже, — широко улыбнулся в ответ Меньшиков.

— Не нравится, не ешь, — ответил я и прошел в кабину.

Михаил Иванович был слегка обеспокоен. Светлого времени оставалось немногим более часа. Выходит, садиться будем почти в темноте. Но была и хорошая новость. Пока мы возились с лёжкой, он тоже времени даром не терял. Сходил в дальний конец полосы и обнаружил, что за ее торцом есть еще метров пятьдесят кочковатого, но вполне пригодного для использования поля.