Дино Динаев - Командировка в ад

— С вами поговорить хотят, любезный господин, — сказал один.

— Вернись на место, чмырь, тебя никто не отпускал! — вторил другой.

Мужики и так были здоровые, вдобавок один достал шипастый кастет, которого с лихвой хватило бы, чтобы раскроить голову и покрепче. Ноги Феликса подкосились, и он оперся на стол. Один из мужчин поспешил отодвинуть опору, и Феликс оказался на полу. Бар содрогнулся от хохота. Сочувствующих Феликсу здесь не было.

— Выпустите меня, — попросил он, не имея возможности сразу встать: руки оскальзывались на заплеванном полу.

— Позовите ему маму! Малышу пора сменить памперс! — бар в открытую потешался над ним, но все смолкли разом, едва Лука едва приметно махнул рукой, дирижируя толпой, словно заправский дирижер.

Один из мужчин рывком вздернул парня за шкирку, старательно обслюнявил ладонь и упором в лицо отправил через весь зал к стойке. Феликс опять оказался на полу. К нему приближался давешний мужчина с кастетом, Аферист быстро-быстро перебирал руками, двигаясь до тех пор, пока не уперся спиной в стойку. Дальше отступать было некуда.

— Прибить его, Лука? — поинтересовался подошедший.

— Подожди, Жестянщик. Надо сначала побазарить с хмырем. Пусть он нам скажет, как Зуба заложил. Зуб был плохой мальчик, и деньги в общак нерегулярно давал, но давал ведь, и совсем необязательно было одевать его пузом на гребной винт. Конечно, ты этого не знал, Аферист? И то, что Зубу пальцы на руках и ногах отрубили, ты конечно тоже не в курсе?

— Я не знаю, о чем вы, — стуча зубами, проговорил Феликс.

— Я так и знал, что ты не в курсе, — безмятежно продолжил Лука. — Самый прикол знаешь в чем? Я говорил с Костогрызовым, так он утверждает, что настоящему Аферисту далеко за пятьдесят. В таком случае кто ты?

В голове Феликса застучали паровые молоты, дым от которых застил глаза. Он уже ничего не видел и не слышал от ужаса. Когда Жестянщик поднял его за ворот, руки парня повисли вдоль тела как плети. С ним можно было делать что угодно. Лука слегка кивнул и спокойно отошел к оставленному столу, где хлебнул пивка. Он делал нарочито утомленный вид, а возникшую в дверях парочку: коренастого спортивного мужчину и молодого парня в конопушках на вздернутом носу открыто проигнорировал. При виде немой сцены, а Жестянщик уже отводил руку для удара, и шипы кастета гляделись даже длиннее, чем были на самом деле, готовые хищно вонзиться в беззащитное бледное лицо Феликса, у вошедшего парня по-простецки отверзлась челюсть, а мужчина хладнокровно среагировал, заметив:

— Мы зайдем в другой раз.

— Вали отсюда, говно! — высокомерно процедил напарник Жестянщика по кличке Курок, оставшийся у двери.

Феликса прорвало.

— Я все скажу! — прорыдал он. — На самом деле меня зовут Феликс Бзилковский, я просто хотел подзаработать.

Уже направляющийся к двери Картазаев встал как вкопанный.

— Чего застыл, тухло! — заорал Курок.

Картазаев похлопал обеспокоено остановившегося Мошонкина и, шепнув, чтобы шел заводить машину, повернулся.

— Ты че, гнида, не понял? Так я тебе сейчас носопырку то прочищу! — Курок шагнул прямо на него, словно хотел раздавить.

Картазаев дернул корпусом, и его кулак впечатался бандиту точно под грудину. Пробив жировую прослойку, Картазаев толкнул кулак вниз и вбок, и селезенка Курка лопнула, как сжатый стальными пальцами воздушный шарик. Бандит повалился как подкошенный, и уже на полу у него пошла горлом кровь.

— Отпусти молодого! — крикнул Картазаев Жестянщику.

Тот не торопился исполнять приказ и оглянулся на Луку. В свою очередь на него смотрели и его теплая компания. Бандитов было пятеро, и все были вооружены до зубов, так что никто особо не испугался. Эти люди привыкли к угрозам и привыкли убивать. Смерть была для них чем-то обыденным. Бандиты не спешно под столом дотягивались до личного оружия. Лука слегка качнул головой.

— Отпусти пацана, — велел он, и Жестянщик нехотя подчинился. — А ты мистер крутой, знаешь, что ты покойник? Если ты надеешься смыться отсюда, можешь забрать свои надежды с собою в гроб.

Когда Жестянщик его отпустил, Феликс едва не упал и теперь шел к спасительному выходу на негнущихся ногах. Ему казалось, что он находится в объятиях мрачной морской пучины, а выход слабым абрисом просвечивает где-то наверху. Он не видел, как один из сидевших с краю выставил в проход ногу. Люди Луки уже приготовили оружие, оставалось дать команду. До выставленной ноги оставалось пара шагов.