Дино Динаев - Тотальная угроза

— Ну что, сучонок, поговорим! — спецназовец нехорошо ухмыльнулся.

— Не о чем ему с вами разговаривать! — раздался к удивлению Картазаева высокий, почти фальцет, взволнованный голос Маши. — Прекратите немедленно!

— А если нет?

— Вы в курсе, товарищ, что сейчас ударите старшего по званию? — поинтересовался Картазаев, даже не пошевелившись, и заложив руки за спину аки Наполеон.

— Вы же без знаков различия? — притворно удивился рукопашник. — Ладно, для твоего возраста сделаю скидку. Откровенно говоря, про тебя мне наболтали, хочу почувствовать, а то ведь другого шанса тебе не дам. Ну, так уж и быть, дай раза.

Картазаев и дал. Рукопашник наверняка знал, что он правша, сам ведь признался, никто его за язык не тянул. И Картазаев дал слева. Размах получился неплохой, из-за спины.

Голову спецназовца вывернуло на 90 градусов, и словно в голливудском кино, он мог лицезреть перед глазами некие летающие объекты — вылетевшие изо рта в парообразных облачках крови собственные зубы. После чего тело в силу того, что свобода вывертывания шеи являлась ограниченной величиной, последовало за головой. Ноги бойца оторвались от земли, он сделал в воздухе пируэт, которому позавидовал бы артист балета и грянулся оземь. При этом взметнув облачко пыли.

Толпу пронзил единый сплотивший всех вздох, как при увиденном сногсшибательном фокусе. Боец пребывал в тяжелейшем нокауте. Увидев, как легко и непринужденно его коллегу превратили в овощ, здоровяк просто взбеленился и порвал бы его вместе с палаткой, но натолкнулся на уставленное ему в лицо дуло.

Вид оружия, со ствола которого капала кровь, и даже свисал какой-то лоскут, подействовал отрезвляюще. Картазаев как чувствовал, захватил на вечеринку П-90, вес почти под килограмм. Не повезло бойцу, без предупреждения засветили по носу этакой болванкой.

— Ты, что, полковник, совсем охренел? Под трибунал захотел? Тебя ж посадят! — взревел здоровяк.

— А тебя закопают. И зубы мне не заговаривай, к оружию не тянись, не успеешь! — предупредил Картазаев, предотвращая всякие поползновения.

— Слышал, что ты вообще без башни, сейчас убедился, — проговорил здоровяк.

— Рад за тебя. А теперь забирай своего дружка и вали отсюда.

— Здесь слишком много глаз и ушей. Но мы ведь встретимся с тобой, полковник? — он мотнул головой в сторону. — Там нам никто не помешает.

Подобрав коллегу, здоровяк вышел, едва не оторвав полог палатки, и Картазаев, отправляя оружие в карман галифе, позволил себе оглянуться.

Первое, с чем он столкнулся, были гневные глаза Марии.

— Вы даже хуже, чем я о вас думала! — воскликнула она. — Немедленно проводите меня домой!

"Шмеля" готовили к полету ранним утром. Солдаты заправляли и смазывали БПЛА (беспилотный летательный аппарат) и подкручивали детали, которые могли ослабнуть за время транспортировки.

Чтобы не стоять у работающих над душой, Картазаев отошел в сторонку и присел под старой засохшей сосной с огромным дуплом. Видно когда-то давно в дерево ударила молния и убила его. На коре сохранились застарелые угли.

Со времени памятных танцев минула неделя, и с тех пор он с Марией не виделся.

Проводив ее до палатки, он взял девушку за руку, но она тотчас высвободила ее. Вопрос о поцелуе отпал сам собой. Картазаев хотел попросить ее посидеть с ним еще, до боли не хотелось возвращаться в надоевшую избушку.

Девушка не дала ему и этой возможности, отстранилась и сказала довольно спокойным голосом:

— Пока мы шли, они все время следили за нами, но я теперь за вас не опасаюсь. Вы ведь неуязвимы.

— Во-первых, я не неуязвим, хотя хорошо бы, — возразил Картазаев. — Во-вторых, это не они, а Мошонкин. Мошонкин! — крикнул он.

— Чего? — раздалось в ответ, но десантник из вежливости не стал подходить.

— Ты чего за мной увязался?

— Я ж за вас отвечаю.

— А я уж думал, что ты домой один боишься идти.

— Обижаете, Владимир Петрович.

Картазаев заметил, что Маша улыбается, и сказал:

— Ладно, сейчас идем. Покури пока.

— А я думал, вы ночевать останетесь.

— Еще чего! — громко возмутилась девушка.

Сейчас, наблюдая за подготовкой БПЛА, Картазаев понял, как же ему захотелось тогда обнять Машу. Прижать ее к себе, теплую, податливую, почувствовать, как ее груди упираются ему в грудь.

Когда она уходила, то спросила:

— А как вы узнали мое имя, если не секрет?

— Не люблю секретов, — признался Картазаев. — У вас же визитка на халате приколота.