Дино Динаев - Контракт Султанова

Он выпроводил их из кабинета, но Лазаря задержал, так что Донат ждал его некоторое время в приемной.

— Как это все ужасно, — проговорила довольно пожилая секретарша Мануйлова.

— Что именно? — спросил Донат.

— Вы наш новый начальник Управления скорой помощи? — уточнила секретарша. — Тогда я вам могу рассказать. У Захара Мафусаиловича тяжело больна жена. Что-то с легкими. Лазарь ее пользует.

— Амбросимов разве врач? Я думал, он у вас работает, — удивился Донат.

— Нет, Лазарь у нас не работает, но он светило в своем роде. Выдающийся медицинский специалист. Захар Мафусаилович на него не нахвалится. Когда он узнал, что супруга больна, он возил ее по всем профессорам, даже в штатах был. Везде говорили, что безнадежно, а Лазарь сказал, что вылечит. Ей уже стало лучше.

В это время из кабинета показался Лазарь. Зло зыркнув на секретаршу, он взял Доната под локоток и повел по коридору, давая по ходу ценные указания:

— Некогда расслабляться. В первую очередь необходимо уточнить количество машин скорой помощи, и сколько на них требуется врачей.

— А разве они не укомплектованы? — спросил Донат.

— Я не правильно выразился. Конечно же, укомплектованы, — Лазарь внимательно посмотрел на него. — А вы сами давно посещали врача?

— Я не болен, — ответил Донат, отчего-то почувствовав смутное беспокойство.

— Конечно, нет, — поспешил успокоить его Лазарь. — Это всего лишь стандартная процедура. Даже президент страны проходит медицинскую комиссию. Посчитайте, сколько у нас врачей на скорой и представьте список.

Цветы сорвали совсем недавно, на них роса еще не успела высохнуть. Собирала явно женщина. Цветочек к цветочку. Сорокин оглядел пустынное шоссе, прикидывая, кто бы это мог быть. До деревни далеко, да и с чего бы там взяться подобным доброхотам. Тогда Сорокин подумал о Ларисе, но отогнал эту мысль. Женщина даже не знала места аварии. В который уже раз Сорокин подумал о возможном втором пострадавшем. А что если действительно Латыш в тот день был на шоссе не один? Кусты папоротника подступали вплотную к дороге, и в какой-то момент Сорокину показалось, что там кто-то есть. Алексей уставился прямо перед собой и громко сказал:

— А я тебя вижу! А ну выходи!

Он и сам сомневался, что прием сработает, но в ответ зашелестели кусты, и на обочину вышла девушка.

Прелестное хрупкое создание. Во взгляде страх. Она жалобно спросила:

— А вы меня не обидите!

— Не буду, если ты ответишь на мои вопросы, — пообещал Сорокин. — Ты кто?

— Меня зовут Маша.

— Ты из деревни?

— Я не понимаю.

— Где ты живешь?

— Мы живем все вместе.

— Опять двадцать пять! — вырвалось у Сорокина, и тут он обратил внимание на наряд девушки, то, что он вначале принял за цветастое платьице, оказалось халатом.

И эта заторможенная речь. Немотивированный страх.

— Ты из больницы! — не поверил он.

— Отпустите меня, пожалуйста, дяденька.

— Конечно, отпущу. Только сначала скажи: ты принесла цветы? — она кивнула. — Кому?

— Коленьке.

— Что с ним произошло.

— Он ушел в ту комнату, откуда не возвращаются.

— Он умер?

— Нет. Я же объясняю. В доме, где мы все живем, есть специальная комната, куда уходят те, кто не может больше ходить и дышать.

— Понятно, — Сорокин понял, что имеет дело с пациентом ПНД, и решил не акцентировать внимания на подобных несуразицах. — Ты не знаешь, как это произошло?

— Врачи сказали, что он их не слушался и нарушал режим, — девушка несколько осмелела и продолжала разговор довольно свободно, при этом она присела и обняла колени руками. — Я открою один секрет, только вы не говорите врачам. Обещаете? — он пообещал. — В лесу разрешается гулять только санитарам. Шнур тоже санитар. Но он добрый. Мне и делать ничего не пришлось, я только сняла халатик, а все остальное он сделал сам. Так вот он сказал, что Коленьку убили на дороге. А теперь вы меня отпустите, а то Шнур увидит, что меня нет, и рассердится. Когда он сердится, он не сделает укол, и мне будет очень плохо.

Хрупкая девичья фигурка быстро затерялась в чаще.

Мать Оксаны Дивулиной звали Светланой Алексеевной. В мае ей исполнилось 35 лет. Когда-то это была страстная женщина, которой после гибели мужа не на кого было тратить жар своего зрелого привлекательного тела. Она владела модельной фирмой "Светлана", была материально обеспечена, входила в сотню самых богатых людей города. Казалось бы, у нее было все: трехэтажный особняк в элитном районе за Южным шоссе, автопарк из нескольких новых престижных иномарок, горничные и водители. Не было только одного: женского счастья. Муж ушел слишком рано, и теперь она жила не долюбив, не получив своего, причитающегося ей по природе. Сначала она растила малышку, и ей было не до этого. Теперь, когда Оксана выросла, Светлана Алексеевна сделала пару попыток завести интрижку, но все эти бизнесмены с толстыми брюшкам претили ей. Она сама боялась в этом признаться, но ей нравились более молодые поклонники, иногда она даже заглядывалась на однокашников дочери. В такие моменты кровь бросалась ей в лицо, и она стремительно покидала компанию, вызывая недоумение у окружающих. Она чувствовала себя последней дрянью и испытывала чувство острой вины. Особенно по отношению к Виктору Леонтьевичу.