Дино Динаев - Контракт Султанова

У стоявшего первым в голове возник сквозной тоннель, который начинался в глазу, а заканчивался даже не в его разверзшемся затылке, а глубоко в недрах противоположной стены. Второй напоролся на три пули, и после каждой новой пробоины из него бил фонтан крови. А худой ускользнул! Он возник в стороне и очень близко, а стрелял так метко, что опять зацепил полковника.

Раненый Быстрец был вынужден вновь откатиться к стойке. Благо оказался рядом с проделанной его же выстрелами дырой и перелез в бар, попав на труп бармена.

— Что же ты драпаешь, мистер крутой? — закричал "слепой".

Он откровенно издевался. Быстрец обыскал труп бармена на предмет оружия и понял, что все время лежал на мине. Наверное, бармен был совсем идиот, если решился бросить гранату в тесном помещении, но он сжимал ее в руках с уже сорванной чекой. Под медленно приближающиеся шаги Быстрец разжал пальцы и одолжил у трупа гранату.

— Где ты, падла? — надрывался "слепой" и наугад в нескольких местах прошил стойку.

Быстрец выглянул в дыру, "Слепой" замер у самой стойки, и он ласково катнул гранату ему под ноги.

Рвануло, мало не показалось. Хоть Быстрец отскочил и укрылся, насколько было возможно, его все равно успело изрядно контузить.

В полу дымилась закопченная бетонная воронка, в которой отсверкивали непонятно каким образом уцелевшие очки, и вроде лежали ноги, но все остальное исчезло.

Когда из бара донеслась целая канонада, Сорокин, забыв про наставления друга, кинулся туда. Пока он бежал, успело еще и рвануть. Двери, выбитые взрывной волной, повисли на одной филенке.

— Паша! Ты где! — полным ужаса голосом закричал Сорокин.

— Я здесь! — крикнул Султанов, во всяком случае, ему показалось, что крикнул.

Сорокин тащил его, оскальзываясь на залитом кровью полу, и это было последнее, что запомнил Султанов перед тем, как провалиться в забытье.

Дома Сорокин помог Паше добраться до душа, где он окончательно пришел в себя.

— Что это было? — набросился он на него с вопросами.

— Что именно?

— Ты что на самом деле ничего не помнишь? — осторожно спросил Сорокин.

— А что я должен, по-твоему, помнить? — простодушно ответил Паша.

Сорокин дал волю возмущению:

— Ты сказал, что идешь в бар поговорить, а сам вместо этого разнес весь бар.

— Это был не я! — выкрикнул Султанов.

— А кто?

Паша замолчал. Перед его мысленным взором прошли, вернее, пронеслись неясные картины. Там что-то взрывалось, и вроде даже кого-то убили.

— Там был Быстрец! — облегченно оформил в законченную мысль преследующие его видения Паша, но бегающий взгляд приятеля ему не понравился. — Ты что мне не веришь?

— А ты бы поверил? Уж лучше бы не ходил к Слону, ей Богу.

— Это был не я, повторяю тебе!

— А кто? — в ответ закричал Сорокин.

Некоторое время они орали друг на друга, стоя на расстоянии вытянутой руки.

— Хорош орать, — заявил, наконец, Паша. — Мы оба знаем, кто это. Это Быстрец. Ну, если хочешь, человек, выдающий себя за него.

— Я ничего не хочу, — сказал Сорокин, остывая. — Но все это больше походит на сумасшествие? На глюк. Ты не находишь?

— Возможно, кто-то из нас сошел с ума, — констатировал Султанов.

— Я даже догадываюсь кто, — заметил Сорокин.

— Взаимно, — кисло проговорил Султанов. — Даже больше, я знаю, когда это произошло.

— Когда ты писать начал?

— Это случилось позже, — на полном серьезе ответил Султанов.

— Ты что действительно не помнишь, как перестрелял всех этих людей? — недоверчиво спросил Сорокин.

— Сколько раз тебе повторять, что это был не я! Да я бы и не смог, даже если б захотел. Быстрец сказал, что меня бы еще на входе замочили.

Они помолчали.

— Ну, хорошо, — согласился Сорокин. — Пусть это был Быстрец. Хотя это полный бред конечно. Почему он вмешался? Чего ему от Слона нужно было?

— А я знаю? Сказал, что ему надо с ним переговорить.

— А сам пошел и перестрелял кучу народа.

— Я ж говорю, вернее, написал, что отморозок!

— Почему?

— Да потому что Быстрец опаснее всех слонов в мире, вместе взятых! Если он решит, что я могу быть ему в чем-то полезен, то вытянет это любым способом. Если ему понадобится мой мозг, он, не задумываясь, сделает трепанацию без наркоза. Твое спокойствие меня настораживает, потому что в случае, если он выйдет на тебя, то ты запросто можешь совершить непоправимую ошибку.

— Почему? — повторил Сорокин.

— Что ты заладил: почему да почему?! Ты видел сегодня этого ветерана? У Димы душа сожжена. У него пустота внутри. Его куда подтолкнешь, он туда и качнется. У Быстреца наоборот. Внутри нет ни миллиметра свободного, все занято строгими установками. Только вся беда в том, что с окружающими его нормами поведения среди людей они не имеют никаких точек соприкосновения.