Ариадна Громова - По следам неведомого

Вот на эти социальные контрасты, не менее резкие, пожалуй, чем в Вальпараисо, я и указал Мендосе.

- Как вы думаете, Луис, эти несчастные инкилино живут вот так потому, что эта жизнь воплощает их представления о счастье? Вы не думаете, что им больше понравилось бы жить в усадьбе и что а этом их вкусы могли бы вполне совпасть?

Мендоса невесело усмехнулся.

- Не надо шутить, Алехандро! Инкилино живут очень плохо, очень!

- У нас в России тоже были крепостные, а теперь их нет, сказал я.

- Но инкилино - вовсе не рабы! - живо отозвался Мендоса. - В Чили нет рабства!

- А почему же они не уходят от хозяина, почему всю жизнь надрываются и голодают на том же месте? Почему они не ищут счастья - ведь они же люди?

- Им некуда идти, - сказал Мендоса, не реагируя на мою иронию. - В другой асьенде их не примут на работу, раз они ушли из одной: у хозяев круговая порука, да и своих рабочих хватает. Свободной земли в Чили нет. Идти в город? Некоторые так и делают, но ведь там тоже трудно найти работу. Инкилино все это знают, и редко кто пробует уходить. Да и привыкли они...

Он сидел, сгорбившись; скорбные складки легли вокруг его подвижного яркого рта. Мне стало жаль его.

- Луис, да что с вами? - спросил я, кладя ему руку на плечо. - Такой вы мрачный, что я думаю: не случилось ли какой беды?

Мендоса поднял голову и посмотрел мне в глаза.

- Да, Алехандро, беда со мной случилась! И я давно хотел поговорить с вами откровенно.

Я сел рядом с ним на плоский камень, под тень тополя. Перед нами тихо струилась вода канала. Неподалеку, на каменистых лугах, засеянных альфальфой (люцерной) бродило стадо коров.

Мендоса говорил путано, и я долго не мог сообразить, в чем дело. Потом понял. Эта пластинка с загадочными письменами долго казалась ему ключом от затерянной сокровищницы. Кому принадлежали сокровища - инкам или небесным гостям, не все ли равно? Инкских государей к тому же называли Детьми Солнца; поэтому, когда Мендоса слушал разговоры немца и швейцарца (да и наши вначале), он был убежден, что речь идет именно об инках, о тех загадочных сокровищах, которые так долго искали испанцы после завоевания Перу.

- Ведь они так и не нашли ничего - только то, что было в сокровищнице дворца и в храме! Они все время доискивались откуда же взялись эти груды золота, когда кругом ничего нет? Но так и не узнали! А ведь где-то они есть, эти сокровища инков? Кацик дал испанцам зато, чтоб они сохранили ему жизнь, золота, сколько они потребовали, - до черты, проведенной на стене. Но ведь не отдал же он последнее золото, не оставил же свое государство совершенно нищим, правда, Алехандро?

- Ну, допустим, - сказал я, хотя меня еще один вариант легенды об Эльдорадо мало интересовал. - Что ж из этого?

- То, что я хотел найти эти сокровища. И думал, что судьба дала мне в руки ключ от них! Я верил в золотой клад, как в счастье всей своей жизни! А теперь... а теперь вы говорите, что там нет золота, а есть Черная Смерть и... и все для науки! Но меня такая наука не интересует, я уже говорил! - и он в отчаянии закрыл лицо руками.

Признаться, в эту минуту я жалел не столько Мендосу, сколько себя и своих товарищей. Мне показалось, что вся эта сцена служит прелюдией к тому, что Мендоса откажется провожать нас в горы. Но оказалось, что я неверно понял его. Мендоса сейчас же добавил, что сам пойдет с нами д даже очень охотно: он рад помочь благородным людям, спасшим его от смерти; и к тому же эта работа не хуже других - трудная, но зато хорошо оплачивается... Но все его мечты о счастье рухнули, и он думает, что ему на роду написано остаться бездомным бедняком.

- Да разве вы бедняк, Луис? - удивился я.

- А разве нет? - горячо воскликнул Мендоса. - О, конечно, я одет лучше, чем инкилино, я не пью грязную воду и не ем их ужасную похлебку - нашу знаменитую чилийскую касуэлу! Но у меня нет дома и нет никакой опоры. У меня в банке лежат гроши на случай болезни. И то, если я долго проболею, то денег этих не хватит. Вот как живет Луис Мендоса! И все потому, что не везет! - Он с азартом стукнул кулаком по колену. - Не везет, Алехандро!

- Но, по-моему, с экспедицией вам все же повезло, - сказал я. - Ведь если мы добьемся успеха, то о вас будет говорить вся страна - да что вся страна, весь мир узнает ваше имя!

- Почему? - недоверчиво спросил Мендоса.

- Да ведь это величайшее научное открытие, а вы помогли в таком деле!

Я, правду сказать, не был вполне уверен, что Мендоса заслуживает в этом деле мировой славы, но хотел приободрить его. Я рассказал ему для примера о судьбе Норки Тенсинга, скромного непальского горца, а теперь национального героя Индии. Этот рассказ поразил Мендосу.