Виктор Пшеничников - Искатель. 1981. Выпуск №6

«Ш» — приз. кор. Если инт. б. — то туп. исп.?

ул. Некр. — тих. Выезды 20/VIII: ул. Гог. (оживл.) — 80 т, 2 ч.

ул. Мар. (оч. ож.) — 200 т, 3 чел., ул. Сад. (оживл.) — 110 т, 2 ч.

Ост. — мел. (?)

«М» — ст? раб? Обиж. судьб. зл. на всех (??).

«Р» — инт? Авт. сист. — инт! ИТР! Если — ИТР, тогда «Ш» р. там же.

«Ш»? (!!)

Сист? Тогда — св. чел. в г/банке? Родств? Тогда — св? (!!)

«Д» — ИТР?

Тонк. сист.

Тетя Поля! Пищ. тех.! «Св?»

Эта последняя запись — «Тетя Поля! Пищ. тех.! Св?» — была обведена.

— Ну что? — сказал Бодров.

— Расшифровали? — вместо ответа спросил Ровнин.

— Расшифровали.

— Легко?

— А что, вы считаете, что здесь нужна особая расшифровка?

— Считаю. — Ровнин подумал. Нет. Все-таки, ничего особенного здесь, кажется, не может быть. Хотя ему, например, не до конца ясно, то означают «инт» и «св».

— Что значит «инт» и «св»? — спросил он.

— «Инт» — вернее всего «интеллектуальный». «Св» может иметь два значения. Первое: «свой человек». Второе: «связь».

Все точно. Так, как и предполагал Ровнин. Потому и легко работать с Бодровым.»

— А это? «Тетя Поля! Пищ. тех.! Св?»

— Скорее всего «тетя Поля из пищевого техникума». В Южинске в техникуме пищевой промышленности действительно работает дежурной по общежитию Полина Николаевна Ободко.

— Значит, она уже проверялась?

Бодров вздохнул.

— Проверялась. Так как сокращение «св» может означать или «свой человек», или «связь». Эта самая «тетя Поля», Полина Николаевна Ободко, была основательно взята в работу Южинским ОУРом.

— А именно?

— Ну, времени прошло сравнительно немного. Пока южинцы проверяли все ее связи, знакомства, родственников и так далее.

— Ну и?

Полковник взял у Ровнина листок из Лешкиного блокнота. Просмотрел. Положил на стол.

— Ну и пока ничего. Боюсь, эта тетя Поля — пустой номер.

Бодров порылся в третьей папке, протянул Ровнину фотографию, наверняка переснятую из личного дела.

На Ровнина смотрела женщина лет пятидесяти. Лицо ее было простым, обычным, русским, с гладко зачесанными светлыми волосами. «Тетя Поля» подходило к этому лицу идеально. Ее волосы, казавшиеся на фото светлыми, могли быть и седыми. Как обычно на таких фотографиях, губы женщины были сложены в стандартную деловую складку. Впрочем, ни это обычное лицо, ни складка губ совершенно ничего не значат. Но у Лешки против этой тети Поли стоят два восклицательных знака. Да еще вся запись обведена кружком.

— Никаких выходов, Сергей Григорьевич?

— Никаких. Ни по поведению, ни по родственным и иным связям. Есть мнение, что она нигде и ни в чем не может быть связана с преступной группой.

— А с Госбанком?

— И с Госбанком.

— А поговорить с ней не пробовали?

— Поговорить…

Бодров надолго замолчал. Пожалуй, даже слишком надолго. Видно было, что полковник, как непосредственно курирующий в ГУУР южинское дело, уже не раз думал об этом.

— Боязно. А вдруг?.. Вдруг, Андрей Александрович, она как-то с ними да связана?

«Тоже правильно, — подумал Ровнин. — Цепляться здесь приходится за все. Так что вполне понятна боязнь южинцев и Бодрова, что здесь может оказаться это самое «а вдруг». Но с другой стороны: если проверка показывает, что она чиста, с ней надо поговорить. Другого выхода нет».

— Ну а в принципе?

— В принципе можете попробовать, — сказал Бодров. — Как говорится, хозяин — барин.

«И на этом спасибо», — подумал Ровнин. Эти слова полковника он мог считать прямым указанием, что в Южинске ему следует прежде всего заняться тетей Полей. Полковник посмотрел на оставшиеся две папки. Ровнин подтянул их к себе, посмотрел на Бодрова:

— Подождете?

— Конечно.

Ровнин стал не торопясь изучать все, что было в оставшихся папках. Материалов здесь было много. Сброшюрованные в несколько стопок копии экспертиз, заключений, справки, другие документы. Все это надо было прочесть. Пока Ровнин просматривал материалы, полковник несколько раз приходил и уходил. Ничего, что показалось бы ему интересным, Ровнин не нашел. Сложив все по порядку, он аккуратно вложил в папки фото и бумаги. Завязал тесемки.

— Ну так что? — сказал Бодров. — Я весь внимание, Андрей Александрович.

Он посмотрел на листок, который остался на столе. Это были Лешкины записи.

— Это вам нужно?

— Да. — Ровнин тронул листок. — Нужно. Это единственное, что мне нужно.

— Что — именно оригинал?

— Да, Сергей Григорьевич. Именно оригинал.

Бодров поморщился.

— Не положено, Андрей Александрович. Оригинал ведь.