Анна Бильченко - Полет над грозой

Циничность Эксмана била собственные рекорды. Сбитый с толку, Майкл вдруг осознал, что вот-вот встрянет в одну из самых дерзких эксмановских авантюр.

— Знаете что, генерал? — выдохнул он. — Я не намерен становиться заложником доброй воли!

— А по-вашему, — заметил Эксман, — тем, кто сейчас на базе, понравится, если вместо хорошо спланированной акции, в которой не пострадает никто, их — по плану, который уже одобрили, — принесут в жертву ради того, чтобы расторгнуть договор?

— Как… в жертву?

— Не делайте вид, что слышите подобное впервые. Подкупить пару-тройку стихийных повстанческих отрядов, вооружить их и дать проникнуть на базу — план примитивен, но не менее действеннен. Теперь вы понимаете, к чему приведет ваш отказ?

При этих словах Майкла охватило сильное желание схватить Эксмана за шиворот и пройтись кулаком по его лицу. Генерал усмехнулся — так, словно сам умел читать мысли.

— Это же низость и предательство, — бросил Майкл.

— Нет, Майкл, — парировал Эксман. — Это жизнь. Прекрасная и многообразная. Подобные вещи стары, как мир, а вы удивляетесь, словно слышите о них в первый раз.

— Думаете, вас оправдывает это картинное благородство? Да вам плевать на жизни солдат, лишь бы все было тихо и без шума! Если вы считаете, что у вас есть особое право распоряжаться чужими судьбами, то я с этим никогда не соглашусь. Поверьте на слово: когда-нибудь это станет первой проблемой человечества.

— Вы такой умный человек, а опускаетесь до демагогии, — посмеиваясь, заметил Эксман.

— Я всего лишь сказал вам правду. Неужели это вас так задело?

— Да что вы, Майкл! Мы же с вами не дураки и не генерал Лесли. Только такие, как он, могут обижаться на правду, потому что им стыдно признаться, что они не те, кем себя мнят. А вы всегда приходите ко мне, как на битву с исчадием ада, и вам это, похоже, кажется естестенным.

При всей серьезности ситуации Майкл не мог не улыбнуться: Эксман с его колким взглядом и ехидной ухмылкой вполне бы мог претендовать на эту роль.

— Вы считаете, что я и подобные мне люди не имеем права распоряжаться судьбами других людей? Возможно, если оценивать с точки зрения морали. Но разве этим можно оправдать бездействие? Неужели вы считаете, что мир стал бы лучше, если бы люди, несущие ответственность за его судьбу, вдруг отказались принимать решения только потому, что любой выбор неизбежно приведет к потерям и жертвам?

Майкл смолчал. Эксман говорил разумные вещи, и это бесило его еще больше, чем если бы генерал нес откровенную чушь. Он не мог отказаться, но и сдаваться на чужую милость не хотел. Скромное контрнаступление началось с того, что Майкл извлек книгу Эксмана из-под кипы бумаг.

— Предположим, я соглашусь, — сказал он, небрежно листая страницы. — Могу ли я выдвинуть пару-тройку своих условий?

— Конечно, — ответил Эксман. Его губы слегка дрогнули, когда Майкл грубо согнул переплет.

— Мне бы не хотелось, — начал Майкл, — чтобы в случае провала меня прикончили в какой-нибудь песочной норе, а затем объявили погибшим в инсценированной аварии или утонувшим на рыбалке вместе с дневным уловом. Ваши гарантии, что со мной и Джонсоном ничего не случится?

Эксман не спешил с ответом. Майкл усмехнулся про себя: невинная затея с книгой вывела генерала из тонкого равновения, служившего ему первоклассным щитом.

— С вами ничего не случится, — наконец, ответил он.

— Рад, что мы нашли общий язык, — сказал Майкл, демонстративно захлопнув книгу.

— Удачной поездки, — улыбнулся Эксман.

— Удачной войны, — ответил Майкл.

В глазах Экмсана вновь вспыхнули искорки. Попрощавшись, генерал вернулся к чтению, листая страницы с непринужденностью оркестранта, который просматривает партитуру. Майкл и раньше замечал почти музыкальную мягкость движений его рук, вещь, не характерную для людей, всю жизнь державших штурвал или таскавших винтовку. Человек стольких талантов, Эксман вполне бы мог подойти и для этой роли, но представить его скрипачом или пианистом мешала привычка прятать запястья под манжетами, которой он никогда не изменял. Оказавшись в коридоре, Майкл задумался о том, какой финал ожидает эту увертюру, в которой солировала флейта Эксмана, заманивая его и Джонсона в аккуратно расставленную ловушку.

Осадок от разговора с начальником штаба преследовал Майкла добрых несколько часов. Эксман и не догадывался, что может беспокоить его "заложника": побывать во вражеском плену казалось Майклу пустяком в сравнении с самой дорогой, в которой его поджидали серьезные неприятности. В арсенал высшего, богатый сверхспособностями, входил и навык безошибочно вычислять, где находится тот или иной человек. Запредельный успел доказать, что владеет этой техникой, но если на земле Майкл еще мог надеяться на свою реакцию, то увернуться от смертельного удара в движущейся кабине самолета было практически невозможно. Создать тоннель на такой скорости считалось безрассудным риском, на который не решались даже в отчаянных ситуациях. Решиться на это дважды Майкл бы не смог. Из тупика, в который его загнали, был только один — и довольно неприятный — выход, но судьба редко баловала Майкла возможностью выбирать.