Николай Гуданец - Опасный груз

- Они не быдло, в том-то и дело,- возразил Ульc.- Я жил среди них. И я знаю, что говорю. Они - все что угодно, только не быдло. Как бы вы ни пытались втоптать их в грязь, они остаются людьми.

- Вы судите о нас с каких-то абстрактных и тривиальных позиций. Повторяю, мы не изверги. Мы вполне разумные властители. Например, мы всячески приветствуем разделение наших подданных на покорных лохов и уклоняющихся от добычи урановой смолки урок. Ибо лохи, даже если способны к воспроизводству потомства, плодят калек. А урки - носители здорового генофонда, не соприкасавшегося с радиацией. Если бы не они, равнина с течением времени оказалась бы населена ублюдками. Некому стало бы пополнять ряды штемпов и контингент Хранителей Мудрости.

- Кроме разумности есть еще человечность.

- Гм... Вряд ли вы способны воспринять то, что я вам скажу, однако послушайте. Власть есть знание, а знание - власть. Обе функции бесчеловечны в том смысле, какой вы придаете этому слову. Я бы сказал, что они внечеловечны по отношению к лицу, которое эти функции отправляет.

- Вы жонглируете понятиями. Суть от этого не меняется.

- Я же говорил, вы не поймете.

- Вот что я хотел бы понять,- немного погодя заговорил Ульc.-Скажите, Зет, а ведь там, на равнине, живут ваши отец, мать, ваши братья и сестры. Если они еще живы, конечно. У ваших братьев руки разъедены язвами. Ваш отец ослеп от лучевой катаракты. С вашей матерью забавляется на пляже первый встречный. Неужели это никогда не приходило вам в голову? Вам не страшно? Не больно за них?

Юноша высокомерно вскинул голову.

- Не говорите мне о биологических узах. Для нас, Хранителей Мудрости, они - ничто. Меня вскормил и воспитал Корабль. И я предан одному ему. Это колоссальное стальное чрево, этот гигантский каменный столб - истинные мать и отец мои.

- Ладно, оставим символику. Но хоть что-то человеческое в вас должно быть, в конце концов?

- Что вы имеете в виду?

- Потребность в любви. В спутнице. В детях.

- Хранители не нуждаются в ложных ценностях. Мы - мозг Корабля. Любые страсти нам только помешали бы, внесли разлад и смуту в нашу жизнь. Все, что выходит за рамки рационального, мы отметаем начисто.

- Могу представить, с каким трудом вам это удается.

- Ничуть. Я стерилизован,- заявил Зет.- Как и все Хранители.

Потрясенный Ульc не нашелся, что сказать.

Тонкий голос, одутловатость, безволосый подбородок...

Несчастный. И он еще гордится этим своим увечьем...

Разведчик вспомнил об отце. Тот тоже был разведчиком, лучшим другом Старика. Он погиб в рейде. Мать Ульса не перенесла утраты. Она осталась жить, однако горе исподволь разъедало ее мозг, словно кислота. Когда наконец окружающие поняли, что кроется за овладевшими ею отрешенностью и замкнутостью, процесс оказался необратимым. Ее поместили в клинику. А мальчик, едва подрос, сбежал из интерната и пришел в разведучилище.

Хотя его возраст не соответствовал условиям приема, его зачислили в курсанты. Отчасти из уважения к памяти отца, отчасти лотому, что переупрямить пронырливого подростка оказалось делом безнадежным. Так Ульc пришел в разведку. До сих пор не обзавелся он семьей, считая это не совместимым со своей профессией. Судьбы отца, матери и собственная казались ему слишком красноречивыми. И теперь, глядя на кудрявого бледного юношу, которого тоже постигли сиротство и отречение, но который отнюдь не считал свою участь несчастьем, разведчик почувствовал, как его сердце больно екнуло. В точности как тогда, когда он наблюдал в перископ за пляжем лохов.

Еще раз убедился он, насколько величествен и всеобъемлющ Принцип, определяющий ныне жизнь ойкумены, состоящий всего из трех слов, выбитых на постаменте Памятника Всем Жертвам...

- Я хотел бы уточнить жанр нашей беседы,- прервал его размышления Зет.На дружескую болтовню это непохоже, не те у нас отношения. Если это миссионерская проповедь, то вы переоценили себя и к тому же избрали неподходящий объект. А если это допрос, то извольте держаться ближе к сути. Без психологических выкрутасов.

- Вы правы,- признал Ульc.- Давайте и правда ближе к делу. Насколько я понимаю, Хиск и Тод -уроженцы другой планеты? Какой?

- Они с Золотой Канавы.

- А, знакомое местечко. С какими еще планетами вы сотрудничаете?

- Ни с какими. Исполнителей для наших целей мы намечаем и изымаем тайно. Гарантируем им неприкосновенность, свободу выбора и предлагаем добровольно сотрудничать с нами. Поскольку они внедряются к вам и получают агеронтон, не было случая, чтобы кто-то отказался.