Иван Афанасьев - Тегле

Что-то мелькнуло рядом. Не настолько близко, чтобы оглушить или поразить неприцельным ударом, но и не настолько далеко, чтобы не обратить внимания. Мгновенно насторожившийся Юрий закрылся и замаскировался, использую способ Ведмедя. Обычное зрение показывало — прямо к нему шел человек. Шапка конусом с большими полями, темно-синяя. Смуглое лицо в морщинах, узкие глаза, широкий нос. Роста низкого, одет в подпоясанный темно-красным кушаком чистый черный халат. На ногах — войлочные сапоги с загнутыми вверх носками.

— Здравствуй, пришелец. — Мысленная речь была разборчива даже сквозь защиту. — Зови меня Окальде. Я смотрю, ты увлекся какой-то небольшой склокой, игнорируя происходящую в нашем мире трагедию?

— Воздержусь пока называть свое имя, — осторожно ответил Кондрахин, все еще готовый нанести удар, — ты говоришь про крестовый поход католиков и православных?

— Не только про них. Сейчас двинулись к своим святыням и мусульмане и иудеи. Даже поклонники учения Будды все чаще решают, что Нирваны им необходимо достичь прямо сейчас и отвергают земную жизнь. Скоро тебе, пришелец, не с кем станет воевать. Ты это понимаешь?

Юрий несколько расслабился. Это не враг, это кто-то из местных духовных владык. Но почему он обратился к Кондрахину?

— Что я могу сделать? Я не отыскал той силы, что толкает народы к безумию, хотя и пытался. Можешь подсказать, Окальде?

— Убрав из нашего мира одну из Печатей, ты нарушил Равновесие. Попробуй убрать другую Печать. Я полагаю, ты сможешь.

Собеседник исчез, лишь слегка закачались еловые лапы. Огорошенный Юрий стоял, забыв про немецких генералов, что проезжали в десяти шагах от него на своих роскошных машинах. " А ведь я чувствовал, что так кончится. И Олкона, похоже, тоже чувствовала. Но как я уговорю Ведмедя и всех членов братства? Ведь для них всеобщее сумасшествие верующих — благо. Их-то самих оно никак не коснется".

Некогда было искать самолет, подчинять себе экипаж и наземные службы. После визита Окальде он понимал — надо спешить. Выбросив из головы и немецкого главнокомандующего, и дальнейшую судьбу донесения Креола — пусть идет своим чередом, он толчок этому процессу уже дал — Кондрахин сосредоточился на образе Священного холма. Сейчас его камень был при нем, но стоило попытаться совершить перемещение без его помощи. Делает же это Ведмедь, и без особого напряга.

Он представил себе чахлые саженцы сосен, засыпанную пеплом и головешками землю, воткнутые в землю прутики ограды. Мысленно бросил свое тело туда. Волна мгновенной невесомости, как будто неожиданно проваливаешься вниз. Ощутимый удар по лицу. Открыв глаза, Юрий увидал пред собой пустующий загон Олконы.

Да, он на Священном холме, он сумел самостоятельно совершить перемещение. И даже обычная после мгновенного перемещения слабость не столь выражена. Сил остается вполне достаточно, чтобы попытаться отыскать Ронгбу. Но что-то гнетет Юрия, он ощущает, что в астральном мире что-то происходит. Что-то, касающееся сразу всего.

Потоки энергий двоятся, все цвета меняются. Отправлять сейчас свою душу на поиски Ронгбу страшновато. Ах, если бы он расспросил нигилиста в свое время, как разыскать этот могучий разум! Сейчас бы не было необходимости выжидать, пока утихнут эфирные колебания.

Всем телом, всеми органами чувств, посланник демиургов ощущал сейчас проносящуюся над миром астральную бурю. Горе тем, кто сейчас послал вдаль бесплотную душу! Завертит, забросит в края неведомые, а то и вовсе разорвется связь с земной телесной оболочкой. Тогда обоим — смерть.

Когда прошло, отпустило, Юрий осознал, что длилась буря не больше минуты. Вновь в астральном пространстве колеблются и перетекают энергетические вихри, разве что сам астрал стал несколько разряженнее. Но может, лишь кажется? Он послал свою душу по тем местам, где когда-то шел по следу Ведмедя.

Чужие, неприятные миры. На его клич, призыв к Ронгбу отклика нет. Лишь смутное чувство, что он замечен и тщательно изучается. Один мир, другой, третий… И вот он вновь на Священном холме, рядом смущенно чистит перья Олкона, а перед ним висит астральный шар, прозрачно-голубой, и он точно знает — это часть души Ронгбу.

— Ты искал меня? Я здесь.

С трудом выстраивая свои мысли в относительно упорядоченную последовательность, Кондрахин попросил убрать воплощение Олконы из этого мира. Он, как мог, объяснил, чем это грозит Тегле.

— Я понял. Судя по тому, что я узнал, ты — посланник демиургов.