Иван Афанасьев - Тегле

Там, конечно, и Ведмедь, и другие братья не допустят, чтобы немцы взошли на сам холм. То ли понос немецких солдат проберет, то ли их командиры вдруг решат, что высшие соображения стратегии требуют присутствия именно этого подразделения в другом месте, то ли они вообще не заметят нужного района на своих картах. Но, хоть солдат там и не окажется, предотвратить падение шальных снарядов братья вряд ли сумеют. К тому же пропитание, которым обеспечивали братство соседние селения, может серьезно оскудеть. В общем, Юрий почувствовал, что должен остановить продвижение немецких армий.

Появившаяся внезапно понятная, и, главное, достижимая цель, подстегнула его. Сразу же, не беспокоясь о возможности обнаружения его астральной активности, Кондрахин установил мыслесвязь с Кудеяром. Тот закрывать свое сознание не стал. Юрию некогда было вникать в сознание Избранного из Коллегии Охраны Безопасности, но ему показалось, что тот ждал от него вестей.

Разговор, как всегда при мысленной связи, длился меньше минуты. Но их обоим собеседникам вполне хватило. Мысль, как известно, опережает слово…

Юрий покинул Константинополь на торпедном катере. Взял всю команду, прочистил им мозги, и вскоре уже стоял на капитанском мостике, щурясь от летящих в лицо брызг. Он сошел на берег в ближайшем черноморском порту, заранее зная, что тот охраняется с воздуха.

На летное поле он вошел свободно. Видимо, охранять самолеты было некому. Мысленно позвал техников, заставил проверить подготовленный к полету истребитель. Из сознания пилота почерпнул навыки управления. Такие, — не проверенные практикой, — навыки вполне могли подвести. Это Кондрахин понимал. Но он не собирался ни вступать в воздушный бой, ни сажать самолет надлежащим образом. А по прямой он как-нибудь долетит.

Из кабины он подал команду техникам, проверил на земле работу двигателя и задвинул фонарь кабины. Первый полет у любого пилота остается в памяти навсегда. Но Юрий почти не обращал внимания на самолет и проплывающую внизу землю. Он летел невысоко, чтобы иметь возможность ориентироваться по рекам и дорогам. Карта отпечаталась в его мозгу не хуже, чем на самой прекрасной бумаге. Постоянный взгляд на компас — чтобы обеспечить нужный курс, легкие движения педалями, чтобы крен не стал слишком велик. И постоянное прощупывание астрального пространства вокруг. Ему было необходимо избежать как воздушной атаки, так и обстрела с земли.

Он беспрепятственно пересек Румынское Королевство и оказался над землями Немецкого Союза. Здесь внизу в него сторожко вглядывались десятки глаз, и Юрий не успевал внушить всем их обладателям свою невидимость. Он ограничивался тем, что отводил глаза зенитчикам. Вскоре сбоку к нему приблизилась пара тупоносых истребителей. Чтобы раз и навсегда разрешить ситуацию, Юрий внушил им, что самолетом управляет ценный перебежчик. И немецкие истребители разместились по обе стороны его машины в качестве почетного сопровождения.

Возле Буды-Пешта немцы указали ему аэродром, и Кондрахин, давно уже поглядывающий на стрелку указателя топлива, снизился, сбрасывая скорость. Перед тем, как посадить самолет на брюхо, не выпуская шасси, он выключил двигатель. Самолет скрежетал пузом по земле, а его пилота немилосердно трясло в кабине. Но вот истребитель остановился, Кондрахин отстегнул ремни и откинул фонарь.

Взять под свой полный контроль подбежавшую аэродромную обслугу было несложно. Он не прошел и двухсот метров, а к нему уже подруливал легкий связной самолет, пилот которого искренне считал, что получил приказ доставить Юрия в Ставку Командования Сухопутных Войск. Прежде чем на земле разобрались, что приказа отвозить пилота перелетевшей машины никто не давал, связной самолет удалился достаточно далеко. Да никто, собственно, и не знал, куда он направляется.

Еще до темноты Юрий вылез из кабины самолета на небольшой взлетно-посадочной полосе где-то под Дрезденом. Пилот, сам того не зная, указал ему дорогу к Ставке. Юрий, взяв из его мозга эти знания, милосердно стер из памяти пилота события последних суток и погрузил того в глубокий сон. Дальнейшее расследование, по мысли Кондрахина, признает пилота невменяемым и освободит от наказания. Впрочем, это было лишь его предположение. Но он делал, что мог, чтобы избежать лишних жертв.

В этом мире, Тегле, немцев он воспринимал совсем не так, как фашистов в своем родном мире. Сейчас он постоял возле казармы нижних чинов, проверяя астрал и вслушиваясь в мысли солдат. Вскоре он уже знал, где размещается бункер разведки.