Айзек Азимов - Второе Установление

исключительной стойкостью. И то, и другое ей уже приходилось испытывать в космических

странствиях, так что она настроилась соответственно. Она знала также, что багажный отсек

подключен к системе вентиляции корабля, и что его даже можно залить светом стенных панелей. От

последнего она, однако, отказалась, как от чего-то напрочь лишенного романтики. Как и

приличествовало заговорщику, она оставалась в темноте, затаив дыхание и прислушиваясь к тихим

разнородным звукам, окружавшим Хомира Мунна.

Звуки были плохо различимыми, из рода тех, которые производит человек наедине с собой:

шарканье туфель, шелест ткани, скрип кресла, резкое щелканье переключателей, мягкий хлопок

ладони о фотореле.

И все же в конце концов Аркадию подвело именно отсутствие опыта. В видео и книгофильмах

путешествие "зайцем" всегда представлялось как нечто, дающее неограниченные возможности для

укрытия. Конечно, всегда сохранялась опасность что-нибудь задеть, произведя при этом немалый

шум, или чихнуть – в видео все почти обязательно чихали; но это разумелось само собой. Она все это

знала и вела себя осторожно. Она сознавала также, что может столкнуться с жаждой и голодом. К

этому она подготовилась, стащив из буфета банки с рационами. Но оставались вещи, в фильмах не

отраженные, и Аркадия была немало потрясена, уяснив, что, несмотря на самые лучшие в мире

намерения, прятаться в кладовой она сможет лишь ограниченное время.

А на одноместной яхте вроде "Юнимары" жилое пространство состояло, в сущности, из

одной-единственной комнаты, так что возможности выскользнуть из багажного отсека, пока Мунн

будет занят делами в другом месте, просто не существовало.

Превозмогая отчаяние, она ждала, когда раздадутся звуки, сопутствующие сну. Если б она

только знала, храпит ли Мунн! По крайней мере Аркадия представляла, где расположена койка, и она

смогла услышать, как та протестующе заскрипела. Донесся долгий вздох, потом зевок. Она ждала в

тишине, размеченной мягкими скрипами койки при смене позы или движении ноги.

Дверь багажного отсека легко открылась после того, как Аркадия нажала на нее пальцем, и ее

вытянутая шея…

Послышались неопределенные звуки, явно создаваемые человеком и почти сразу же

оборвались.

Аркадия застыла. Тишина! Опять тишина!

Она попыталась протолкнуть свои глаза за дверь без участия головы и не преуспела в этом.

Голова последовала за глазами.

Хомир Мунн, конечно, не спал – лежа в кровати под мягким, концентрированным сиянием

ночника, он держал в руке книгу. Широко открытыми глазами он уставился во тьму и крадучись,

полез одной рукой под подушку.

Голова Аркадии отпрянула назад. Тут свет погас, и голос Мунна произнес с дрожью и

решимостью:

– У меня бластер, и я буду стрелять, клянусь Галактикой!..

Аркадия отчаянно завопила:

– Это я! Не стреляйте!..

Хрупок, очень хрупок цветок романтики. Оружие в руках нервного стрелка может все

испортить.

Свет вновь зажегся, озарив корабль и Мунна, сидящего в кровати. Седеющие волосы на

впалой груди и редкая однодневная щетина на подбородке придавали ему, совершенно некстати, не

очень-то грозный вид.

Аркадия ступила наружу, одергивая свою куртку из металлена, которая якобы гарантированно

не сминалась.

Как ошпаренный, Мунн чуть не выскочил из кровати, но, опомнившись, тут же натянул

одеяло на плечи и проговорил, захлебываясь:

– Ч… чт… что…

Он был в полнейшем смятении.

Аркадия кротко произнесла:

– Извините, я на минуточку. Мне надо помыть руки.

Зная географию яхты, она быстро выскользнула. Вернувшись, она обнаружила, что Хомир

Мунн успел слегка придти в себя и стоял, закутанный в потертый халат и полный ослепляющей

ярости.

– Ради черных дыр Космоса, что т… ты д… делаешь на этом корабле? К… как ты сюда попала?

Ч… что, по-твоему, я должен с тобой делать? Что тут вообще происходит?

Он мог бы задавать вопросы до бесконечности, но Аркадия прервала его нежным голоском:

– Я просто хотела отправиться с вами, дядя Хомир.

– Почему? Я никуда не отправляюсь.

– Вы отправляетесь на Калган за информацией о Втором Установлении.

Мунн издал дикий стон и закатил глаза. На один страшный миг Аркадии показалось, что с ним

случится истерика или же он начнет биться головой об стенку. Он все еще держал бластер, и у

Аркадии похолодело под ложечкой, когда она это заметила.