Айзек Азимов - Второе Установление

это место?

– Теперь, сударь, с учетом известных нам фактов, мне кажется очевидным, что определенные

указания были прямо помещены в мою голову…

– Теми же Вторыми Установителями?

– Больше некому, насколько я представляю.

– Значит, до вас не дошло, что если Второй Установитель мог заманить или принудить вас

отправиться на Второе Установление для своих собственных целей – и, полагаю, вы представляли

дело так, что он использовал методы, подобные моим, хотя, имейте в виду, я могу насаждать только

эмоции, а не мысли – повторяю, до вас не дошло, что раз уж он мог это сделать, то в слежке за вами с

помощью гипертрассера не было особой необходимости.

И Чаннис, резко приподняв голову во внезапном изумлении, натолкнулся взглядом на

большие глаза своего суверена. Притчер хмыкнул и с видимым облегчением расправил плечи.

– Нет, – произнес Чаннис, – этого я не сообразил.

– А если бы они были вынуждены выслеживать вас, они не смогли бы направить вас к цели, а

не будучи направляемыми извне, вы имели бы ничтожные шансы отыскать дорогу. Вам и это не

приходило в голову?

– Да, не приходило.

– А почему? Или ваш уровень интеллекта упал так низко?

– Я могу ответить лишь встречным вопросом, сударь. Вы присоединяетесь к генералу

Притчеру, обвиняя меня в предательстве?

– А если бы и так, что вы можете возразить?

– Только уже изложенное мною генералу. Если бы я был предателем и знал местонахождение

Второго Установления, вы могли бы Обратить меня и узнать обо всем этом непосредственно. Если вы

чувствовали необходимость следить за мной, значит, я не обладал этим знанием заранее и не был

предателем. Так что я противопоставляю вашему парадоксу свой.

– И каков же ваш вывод?

– Что я не предатель.

– С чем я должен согласиться, ибо ваши аргументы неопровержимы.

– Тогда могу ли я спросить, зачем все-таки вы тайно следили за нами?

– Потому что все факты допускают еще одно, третье объяснение. И вы, и Притчер разъяснили,

каждый со своей точки зрения, кое-какие вопросы, но не все. Я же, если вы уделите мне некоторое

время, дам исчерпывающее объяснение. И очень быстро, так что скучать вам не придется. Сядьте,

Притчер, и отдайте мне ваш бластер. Нам больше не грозит нападение. Ни с какой стороны, даже со

стороны самого Второго Установления. Благодаря вам, Чаннис.

Комната была освещена на обычный россемский манер – нитью, накаленной током.

Единственная лампочка свисала с потолка, и в ее тусклом желтом сиянии присутствовавшие

отбрасывали три расходящихся тени.

Мул сказал:

– Поскольку я чувствовал необходимость в слежке за Чаннисом, ясно, что я ожидал от этого

каких-то результатов. Поскольку он направился ко Второму Установлению с исключительной

решительностью и быстротой, мы логично можем предположить, что я ожидал именно такого оборота

дел. Поскольку я не получил этих сведений прямо от него, что-то мне препятствовало. Таковы факты.

Чаннис, конечно, ответ знает. Знаю и я. А вы его видите, Притчер?

Притчер ответил с мрачным упрямством:

– Нет, сударь.

– Тогда я объясню. Только человек вполне определенного сорта может одновременно знать

местоположение Второго Установления и препятствовать мне узнать то же. Боюсь, Чаннис, что вы

сами и есть Второй Установитель.

Чаннис, опершись локтями о колени, подался вперед и в крайнем напряжении гневно

выговорил:

– В чем ваши прямые доказательства? Логичные рассуждения сегодня уже дважды доказали

свою ошибочность.

– Есть и прямое доказательство, Чаннис. Все достаточно просто. Я же говорил вам, что на

моих людей кто-то воздействует. Делать это, очевидно, должен был некто а) Необращенный и б)

весьма близкий к центру событий. Поле для поисков было обширным, но не безграничным. Вы

слишком преуспевали, Чаннис. Люди слишком любили вас. Ваши дела шли слишком хорошо. Я был

удивлен… А затем я призвал вас для руководства данной экспедицией, и это вас не отпугнуло. Я

наблюдал за вашими эмоциями. Это вас не обеспокоило. Вы переборщили в смысле самоуверенности,

Чаннис. Получив такое задание, любой, даже самый компетентный человек не может не колебаться.

Поскольку ваше сознание от колебаний все-таки воздержалось, оно было либо глупым, либо

контролируемым. Обе возможности проверить было легко. Я поймал ваше сознание в миг

расслабления, заполнил его горем и тут же убрал это ощущение. После чего вы разгневались с таким