Айзек Азимов - Второе Установление

платить.

Он пренебрежительно бросил бластер и отшвырнул его ногой в дальний конец комнаты.

Одновременно Притчер обмяк в кресле, погрузившись в глубокий сон.

– Он будет в порядке, когда проснется, – безразлично произнес Мул.

Весь этот обмен словами – с того момента, когда палец Мула лег на спусковой контакт, и до

мига, когда он бросил бластер – занял полторы секунды времени.

Но за краями четкого понимания, за отрезок времени, едва превысивший грань различимости,

Чаннис успел уловить ускользающий отблеск эмоций Мула. И эмоции эти по-прежнему являли собой

уверенный и неоспоримый триумф.

6. Один человек, Мул – и еще один.

Двое спокойных на вид, расслабившихся мужчин являлись на деле физически

противоположными полюсами – и каждый их нерв, служивший эмоциональным детектором, трепетал

в напряжении.

Впервые за долгие годы Мул был недостаточно уверен в себе. Чаннис же знал, что защитить

себя с трудом на какие-то мгновения он сумеет, в то время как противник сможет атаковать его,

практически не затрачивая сил. Чаннис знал, что в испытании на выносливость он проиграет.

Но мысль об этом представляла смертельную опасность. Выдать Мулу эмоциональную

слабость значило вручить ему оружие. Ведь в сознании Мула уже промелькнул проблеск победы.

Выиграть время…

Почему медлят остальные? Не в этом ли крылся источник уверенности Мула? Что именно

известно противнику и неизвестно ему? Наблюдаемое им сознание ничего не говорило. Если бы

только он мог читать мысли! И все же…

Чаннис грубо оборвал смятенный поток собственных мыслей. Оставалось только одно -

выиграть время…

Он сказал:

– Поскольку мы уже решили, что я – Второй Установитель, и я после нашей небольшой дуэли

за Притчера отрицать этого не собираюсь, то, возможно, вы скажете мне, зачем я прибыл на Ределл.

– О нет, – и Мул засмеялся громко и уверенно, – я не Притчер. Мне нет нужды давать вам

пояснения. Вы имели на то свои причины – так вы считали. В чем бы эти причины ни заключались,

ваши действия были мне на руку. В дальнейшем расследовании я не нуждаюсь.

– Однако в вашем понимании всего происходящего должны иметься пробелы. Или Ределл и в

самом деле есть Второе Установление, которое вы жаждали отыскать? Притчер много рассказывал о

прошлой вашей попытке найти его и о вашем орудии – психологе Эблинге Мисе. Притчер временами

кое-что мямлил при моем… э… небольшом поощрении. Подумайте-ка опять об Эблинге Мисе, Первый

Гражданин.

– Зачем мне это?

Снова уверенность! Чаннис чувствовал, как эта уверенность проступает наружу, словно с

ходом времени Мул утрачивал последние остатки беспокойства. Твердо обуздав натиск отчаяния, он

сказал:

– Значит, у вас отсутствует чувство любопытства? Притчер рассказал мне об огромном

удивлении, испытанном Эблингом Мисом. Он отчаянно и решительно молил действовать поскорее,

чтобы предупредить Второе Установление. Почему? Почему? Эблинг Мис умер. Второе

Установление не было предупреждено. И все же Второе Установление существует.

Мул улыбнулся с истинным удовольствием. С неожиданной и поражающей вспышкой

жестокости, которая, как уловил Чаннис, тут же исчезла, он заявил:

– Но Второе Установление, очевидно, было предупреждено. Иначе как и почему некий Беиль

Чаннис прибыл на Калган, чтобы управиться с моими людьми и взять на себя весьма неблагодарную

задачу – перехитрить меня. Просто это предупреждение опоздало. Вот и все.

– Тогда, – и Чаннис вызвал в себе чувство сострадания, – вы даже не знаете, чем является

Второе Установление, и в чем заключается глубинный смысл всего происходящего.

Выиграть время!..

Мул ощутил жалость собеседника, и его глаза немедленно враждебно прищурились.

Привычно сложив четыре пальца, он потер свой нос и бросил:

– Что ж, можете поразвлечься. Так что вы хотели сказать насчет Второго Установления?

Чаннис намеренно заговорил с помощью слов, а не эмоциональной символики. Он сказал:

– Судя по услышанному мною, более всего поразила Миса именно тайна, окружавшая Второе

Установление. Хари Селдон основал обе свои организации совершенно по-разному. Первое

Установление явилось демонстративным жестом, через два века ошеломившим половину Галактики.

А Второе было бездной, погруженной во мрак. Почему дело обстояло так, можно понять, лишь снова

ощутив интеллектуальную атмосферу времен умирания Империи. То было время абсолюта, великой