Филип Дик - Человек, который умел шутить

Аллан нагнулся, вытащил толстую, покрытую плесенью книгу в сером переплете и раскрыл ее.

…Сквозь заплетенное паутиной окно Стивен Дедалус следил за пальцами гранильщика драгоценных камней; тот ощупывал потускневшую от времени цепочку, испытывая ее. Пыль легла паутиной на окно и на подносы с образцами. От пыли потемнели привычные к труду пальцы и схожие с когтями стервятника ногти…

– Крутая книжка, – сказал Гейтс, заглядывая Аллану через плечо. – Особенно в конце. Полистай ее.

– Почему она здесь? – спросил Аллан. Гейтс всплеснул руками:

– Приятель, это же та самая . Забористей всего, что тут есть. Знаешь, сколько я выручаю за один экземпляр? Десять тысяч долларов!

Он попытался забрать книгу, но Аллан вцепился в нее.

…Пыль спала на тусклых завитках бронзы и серебра, на залитых киноварью ромбах, на темных, как вино, рубинах, прокаженных каменьях…

Аллан положил книгу.

– Совсем неплохо.

У него возникло какое-то странное ощущение, и он еще раз внимательно прочел отрывок.

Ступеньки лестницы заскрипели, и в комнату вошел Шугерман.

– Что, недурно? – Увидев книгу, он кивнул. – Джеймс Джойс. Отличный писатель. «Улисс» нынче приносит нам немало денег. Гораздо больше, чем Джойс получил за всю жизнь. – Он опустил свою поклажу на пол. – Там, наверху, остались вещи, которые я выгрузил с корабля. Напомни, чтобы я не забыл. Мы можем перенести их вниз попозже.

И этот крупный человек с круглым лицом, заросшим синеватой щетиной, принялся стаскивать с себя шерстяное пальто.

Разглядывая «Улисса», Аллан спросил:

– Почему эта книга оказалась вместе с прочими? Она совсем другая.

– Слова в ней такие же, – сказал Шугерман. Он вставил сигарету в мундштук, искусно вырезанный из слоновой кости, и закурил. – Как идут дела, мистер Перселл? Как агентство?

– Прекрасно, – сказал он. Книга все не шла у него из головы. – Но ведь…

– Тем не менее книга порнографическая, – сказал Шугерман. – Джойс, Хемингуэй. Дегенеративный хлам. Первый Комитет по книгам, учрежденный майором, занес «Улисса» в черный список еще в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году. Вот. – Он подобрал пачку книг и стал бросать их Аллану на колени – одну, вторую. – Таких еще много. Романы двадцатого века. Теперь они все исчезли. Их запретили. Сожгли. Уничтожили.

– А для чего написаны эти книги? Почему их смешали с мусором? Раньше ведь так не делали, верно?

Последнее замечание позабавило Шугермана, а Гейтс загоготал и шлепнул себя рукой по колену.

– Какому МОРСу они учат? – спросил Аллан.

– Никакому, – сказал Шугерман. – Эти романы учат как раз анти-МОРСу.

– Вы их читали? – Аллан полистал «Улисса» и еще сильней изумился и заинтересовался. – Почему? Что вы в них нашли?

Шугерман задумался.

– В отличие от всего остального, это – настоящие книги.

– Что это значит?

– Трудно сказать. Они кое о чем говорят. – Лицо Шугермана расплылось в улыбке. – Перселл, я же яйцеголовый. Я назвал бы эти книги литературой. Так что меня лучше не спрашивать.

– Эти ребята, – объяснил Гейтс, дыша в лицо Аллану, – написали про то, как все было в эпоху Расточительства. – Он стукнул кулаком по книге. – В ней рассказано об этом. В ней есть все.

– Их следует хранить, – сказал Аллан. – А не выбрасывать вместе с хламом. Они необходимы как летопись истории.

– Конечно, – сказал Шугерман, – чтобы мы смогли представить себе, как люди жили в те времена.

– Это ценные книги.

– Очень ценные.

Аллан сердито воскликнул:

– В них правда!

Шугерман зашелся от смеха. Он вынул из кармана платок и вытер глаза.

– Все верно, Перселл. В них правда, единственная и неповторимая чистейшая правда. – Он вдруг перестал смеяться. – Том, дай ему книгу Джойса. В подарок от нас с тобой.

– Но ведь «Улисс» стоит десять штук! – изумился Гейтс.

– Отдай ему книгу. – Шугерман уперся, в голосе его послышались раздраженные, ворчливые нотки. – Пусть она будет у него.

– Я не могу ее взять, – сказал Аллан, – она слишком дорогая.

Он понял, что не в состоянии заплатить за книгу. У него нет десяти тысяч долларов. А еще он понял, что хотел бы ее иметь.

Шугерман долго и сердито смотрел на Аллана, чем привел его в смущение.

– МОРС, – пробормотал он наконец. – Никаких подарков. Ладно, Аллан, извини.

Он поднялся на ноги и прошел в соседнюю комнату.

– Не выпьешь ли стаканчик хереса?

– Хорошее вино, – сказал Гейтс. – Из Испании. Настоящий херес.