Александр Абердин - Дети Сиспилы

После этого он потерял сознание и из обрубка его обнаженного тела стал медленно вытекать энергид. Жужжа тотчас истошно завопила:

— Сапсан, сделай что-нибудь, Стриж умирает! Его тело теряет энергид и я ничего не могу с этим поделать.

Тот ответил ей болезненным воплем:

— Не могу, Жужа, у меня нет на это энергии! Я даже не могу загерметизировать пилотскую рубку.

В следующую секунду раздался голос Семёныча:

— Жужжа, Сапсан, я уже иду к вам. Так, я на месте. Чёрт, ребята, я тоже ничего не могу сделать с рубкой. Мне просто не залатать такую огромную дыру. Жужа, я сейчас укутаю тело Стрижа металлизированной плёнкой и постараюсь не дать ему замёрзнуть. У тебя есть всего две с половиной минуты, чтобы переписать сознание Стрижа и забраться в мой корпус. Сапсан, тебе тоже нужно покидать эти руины и перебираться в меня, иначе ты погибнешь. К тому же тогда я смогу подключиться к аккумуляторным батареям пульта и тогда мы точно сможем дождаться спасателей. Жужа, ты как, работаешь?

Жужа быстро ответила ему испуганным голосом:

— Семёныч, я боюсь не успеть, мне нужно хотя бы четыре минуты. Если я не спасу Стрижа, то мне незачем жить. Придумай что-нибудь поскорее, Семёныч.

Сапсан вылетел из небольшого круглого лючка и шустро шмыгнул в корпус Семёныча, а тот в свою очередь быстро подключился к аккумуляторам и через пару секунд ответил:

— Жужа, нам с Сапсаном тоже тогда не жить, ведь мы одна семья со Стрижом. Работай быстрее, девочка, я дам тебе эти чёртовы четыре минуты. Собери весь энергид и сразу же создай из него мозг для Стрижа. Правда, я буду экономить энергию и не смогу выйти на связь со спасателями.

Семёныч быстро сварил из плёнки мешок, наполнил его смесью газов, которые смог выделить из своего корпуса и нагрел до плюс десяти градусов по Цельсию. Человеку дышать в такой атмосфере было невозможно, но речь в этот момент шла вовсе не о том, чтобы спасти тело Серёги Стрижа, Жужа прилагала титанические усилия к тому, чтобы спасти хотя бы его память и записать сознание лётчика на сгусток энергида. Как только она сделала это, то вышла из мёртвого тела наружу и вошла в корпус Семёныча, который также был повреждён, но эти повреждения хотя бы не были смертельными.

Мёртвое тело полковника Васильева было немедленно выброшено наружу и в мешке его заменил корпус робота, который быстро восстановил целостность оболочки и подкачал в неё воздуха. Теперь всё зависело только от того, как быстро к месту катастрофы прилетят спасатели. Стриж очнулся через три минуты и первым делом спросил у своих спасителей:

— Нам крепко досталось, ребята?

Ему ответил Семёныч:

— Не то слово, Серёга. На не просто крепко досталось, а очень крепко. Можно сказать, командир, что от нас самих мало что осталось, три энергидовых балбеса и твоя память, записанная Жужей на ещё один сгусток энергида, закупоренные в брюхе моего корпуса.

— И всё же насколько крепко? — Снова спросил Стриж, но уже сердитым голосом — Нечего тут изображать врача, беседующего с родственниками смертельно больного, ребята. Говорите, как есть, а то я ничего не вижу и не слышу, хотя лишился ног, а не головы. Что случилось с перехватчиком? Он цел?

Тут свой голос подал Сапсан, который сказал:

— Нет, Стриж, мы с тобой лишились всего, я корабля, а ты своего тела и мы сейчас действительно сидим в брюхе Семёныча вместе с Жужей и гадаем, хватил ли у него энергии на то, чтобы продержаться до прилёта спасателей. А ещё мы гадаем, хватит ли ума у наших друзей, чтобы понять, что мы забрались в него, а не рассеялись по космосу, словно туман над полем по утру.

— Отставить панические настроения! — Весело гаркнул Стриж и сам подсоединился к системам наблюдения Семёныча, после чего сказал — Вижу половину своего корпуса, которая летит параллельным курсом. Молодцы, ребята, правильно сделали, что выбросили этот хлам. Жаль, конечно, отличная была тушка, ну, да, ладно, как-нибудь выращу себе новую. Что-то наши спасатели задерживаются. С момента крушения аэроплана, как я понимаю, прошло уже почти пятнадцать минут, а их всё нет.

Стриж ошибался. Семь кораблей находились рядом с ними вот уже полторы минуты, внимательно рассматривали останки перехватчика и то, что осталось от его пилота, и пытались понять, что же здесь произошло. Правда, это были островитяне с Тумареа, которые хорошо разбирались в своих собственных делах, но почти ничего не соображали в том, как проводить спасательные работы в космосе. К тому же все они считали, что спасать тут как раз уже и некого, а потому просто летели рядом с обрубком перехватчика и гадали, что тут могло произойти. Вскоре к месту катастрофы примчался Стос и сразу же истошно завопил: