Разве я жалуюсь на семью? Жаловаться на близких неделикатно - это признак пошлой бесхарактерности. Наоборот, восторгаюсь. Хотя восхищаться близкими тоже не принято - это признак пошлой сентиментальности. Нет, правда, у меня прекрасная жена. Она - единственный в мире человек, который делает нужное раньше приятного и третьестепенное раньше главного. Сын - тот в другом роде. Мы никак не можем его убедить, что сначала надо переписать дневник, подравнивая буквы с одинаковым наклоном, а потом уже идти в кино. Лично я не могу убедить, потому что сам не убежден. Может быть, ему кино полезнее, чем чистописание.
Звонит неугомонный.
По существу, не надо бы валяться в номере. Сегодня последний день в Ленинграде, и не грешно бы сходить в Эрмитаж, повосторгаться Тициановой Магдалиной с распухшими от слез губами и нежными красками Рафаэля. Но не пошел. Не люблю восторгаться там, где положено восторгаться. По-моему, Рафаэль слащав. Вот такое у меня мнение. Собственное!
Да, вы угадали, я зол, я, устал и разочарован, я высосан и измочален. Боком мне вышла эта поездка в Ленинград. Боком!
А началось так мило: "Уважаемый имярек, ваша последняя книга вызвала всеобщий интерес. Многие читатели хотят высказать свое мнение. Мы были бы очень обязаны, если бы вы смогли приехать, чтобы лично принять участие в симпозиуме, посвященном..."
Это очень лестно, если "книга вызывает всеобщий интерес. Я крайне сожалел, что не могу взять с собой всех родных и знакомых, чтобы они своими ушами услышали, какой я умный. А кто у меня в Ленинграде? Дятел только? Надо будет обязательно позвонить, пригласить его на симпозиум.
Дятел, как вы догадываетесь, прозвище, а не фамилия. Так окрестили мы, непочтительные восьмиклассники, нашего учителя географии. Нос у него был как у дятла, крупный и прямой, колун, а не нос. И короткая шея, убранная в плечи, и характерный жест: выскажется и голову набок, поглядывает иронически. Признаю, поверхностное прозвище. Дятел все-таки глупая птица, трудно рассуждать, если голову употребляешь как долото. Но вид у него преумный. Долбит-долбит трудолюбиво, что-то выковыривает, рассматривает правым глазом, рассматривает левым, словно оценивает всесторонне. Вот и наш учитель любил расковыривать факты, причины, связи, аналогии, докапываясь до скрытой сути. Вытащит суть и на нас посматривает: каково? Проняло ли? шевелятся ли извилины под лохматыми прическами?
Приятно же этому Дятлу послушать, как симпозиум оценит посаженные им мысли.
Я позвонил ему из гостиницы сразу же, как только вошел в номер.
- Можно Артемия Семеновича? Пауза. Покашливание.
- А вы кто будете?
- Я его ученик. Из Москвы.
Опять пауза. Кого-то спрашивают шепотом. И вслух:
- Артемий Семенович умер девятого числа.
- Умер! Да не может быть! Еще не старый совсем. На сколько он был старше меня - лет на восемь? Рядом бьет шрапнель, впереди уже нет никого. Ни спросить, ни посоветоваться. Своим умом живи.
Ощущения эгоиста? Возможно. Но я же не выдаю себя за образец. Люди сложные существа, во всех нас доброта сплавлена с эгоизмом. Разве не эгоистично каноническое причитание: "На кого ты меня покинул, родимый?" Покинул м е н я!
А давно ли он пришел к нам в класс - молодой, черноволосый, с решительным носом! Пришел почему-то в середине года - в феврале. До него же преподавала географию Мария Никандровна - пышная дама с буклями, раз и навсегда восхищенная подвигами великих путешественников, почитавшая знаменитостей молитвенно и восторженно и считавшая своим долгом прививать эту восторженность нам - лоботрясам.
Учиться у нее было легко и скучновато. География превратилась в святцы: святой Колумб, святой Кук, святой Амундсен. Отвечая, надо было показать маршрут на глобусе и с пафосом рассказать о заслугах. Мой приятель Дыня (тоже прозвище) держал пари на десять пирожных, что о Колумбе и Куке расскажет одними и теми же словами. И пирожные получил. Пятерку тоже.
И вот, нарушая это дремотное спокойствие, в класс вторгся Дятел и с ходу прочел нам лекцию о миграции материков и полюсов. Честное слово, в географию это не входило. Но у Дятла были свои представления о границах предмета, о границах наук вообще. Даже не знаю, что он нам преподавал: геохимию-геологию-геотехнологию-геоэкономику-геореконструкцию - некую "глобалистику", о которой только сейчас заговаривают. Никандровна описывала нам лик Земли, Дятел - планетарную строительную площадку. Мы все писали у него рефераты-проекты: "Орошение Сахары", "Отепление Арктики", "Подводное земледелие", "Если бы Урал тянулся с запада на восток". Про осушение Средиземного моря писал я. Не от той ли темы родился мой "Ота-океаноборец"?
Читать дальше