Жорди Сьерра-и-Фабра - 2012. Загадка майя

— Ты хочешь сказать, что окончание Пятого Солнца как-то отразится на них?

— Да, Давид, именно это я и хочу сказать. — В ее голосе слышалось уныние.

— Хорошо, эта цифирь, 15 тысяч дней, связана с датой рождения дочерей бури и точно совпадает с концом пятой эры по календарю майя. Но откуда ты знаешь, что раньше не было других дочерей бури и что это не повторяющийся во времени цикл?

— Я не отрицаю такой возможности. Но сколько раз окончание цикла продолжительностью 15 тысяч дней могло совпадать раньше со столь знаменательной для майя датой?

— Touché [6] Термин рапиристов, то есть, — пропустил укол. .

— Мы пока узнали возможное содержание только одной части постановки, — она не обратила внимания на его реплику, свидетельствовавшую о том, что он сдался. — Не забывай, что отец исчез и до сих пор не нашелся, и это продолжает оставаться ключевым вопросом во всей этой истории.

— Значит, воз и ныне там, то есть мы по-прежнему в тупике.

— Я бы так не сказала, — она вновь указывала на иероглиф с числом. — Мы знаем, что на верном пути. Возможно, нам надо увидеть и понять что-то еще. Мой отец после того, как увидел эти иероглифы, сказал, что ему надо ехать в Чичен-Итцу.

— Неужели мы упустили что-то еще? — Давид буквально вперился в экран компьютера.

Сидевшая рядом с ними девушка со скуластым личиком и индейским разрезом глаз уже почти в упор, не скрывая этого, смотрела на них.

Они стали говорить тише.

— Здесь есть еще с десяток полностью стертых изображений и столько же наполовину стертых, — с сожалением констатировала Джоа.

— Обрати внимание на этот значок, похожий на фасолину.

Джоа перерисовала изображение к себе.

— Это может быть что угодно, в том числе и часть какого-то сложного, составного символа.

Давид внимательно посмотрел ей в лицо.

— Они по прошествии 15 тысяч дней вернутся за дочерями бури, и произойдет это через неделю. — Джоа произнесла эту фразу медленно, с расстановкой, отчеканивая каждое слово, каждый слог. — И заберут их с собой. Иначе быть не может.

— Может, они просто прилетят повидаться.

— Но в любом случае — прилетят.

— А что насчет всеразрушающей молнии или луча и всего остального, о чем говорится в пророчествах?

— Конца света не произойдет. Они придут, и это ознаменует начало чего-то нового, какого-то иного измерения в жизни человечества. Если помнишь, это одно из толкований пророчеств майя, в первом из которых говорится о возвращении Кукулькана.

— И что, весь мир станет свидетелем их прихода?

— Этого я не знаю, — призналась она. — Но что-то заставляет меня думать, что так не будет.

— А почему ты уверена, что они придут не для того, чтобы нас уничтожить? — Давид вспомнил об амплуа адвоката дьявола.

— Потому что они не разрушители. Доказательством тому — пример моей матери.

— Но она исчезла.

— После того как у нее появилась я.

— Значит ты теперь вместо нее.

Что он сказал, Давид понял только после того, как слова уже слетели с его языка. Джоа сидела, повернувшись к нему лицом. Глаза ее были словно два глубоких озера. Давид взял ее руки в свои.

— Джоа…

— Я не знаю, что будет, Давид. — Она говорила от сердца, нежно, мягко, чтобы не ранить его. — Но что бы ни произошло, я там буду. Я должна там быть.

— Но тебя могут…

Она приложила ладонь к его губам.

Потом покачала головой из сторону в сторону, очень медленно.

— Где это произойдет? — обреченно спросил он.

— Это знал мой отец. Поэтому его и похитили.

Ответ Джоа ставил точку в обсуждении данной темы.

Последнее изображение, в форме фасолины, маячило на экране перед их глазами все то время, которое потребовалось девушке, чтобы скопировать необходимую информацию на флэшку и выйти из Интернета.

Еще какое-то время они не вставали — продолжали оставаться на местах.

Хотя рядом с ними за компьютерами сидели не меньше десятка других посетителей интернет-кафе, им казалось, что вокруг никого, они одни посреди безбрежного океана и терпят кораблекрушение. В тысячах километров от Барселоны, вдали от родных очагов. Одинокие странники, плывущие без руля и ветрил по неведомому и безликому миру.

Обладатели истины, в которую невозможно поверить.

И открой они эту истину, никто в самом деле не поверил бы.

— Больше не будешь пытаться найти что-нибудь подобное этой фасолине?