Жорди Сьерра-и-Фабра - 2012. Загадка майя

— Я ездила сегодня в Паленке, побывала в гробницах, где он работал, но это ничего не дало. Раскопки продлятся еще годы, и не меньше времени уйдет на расшифровку того, что там обнаружат. Вспомни, что все написанное майя, за исключением письмен на стелах, пирамидах или в гробницах, все было уничтожено, когда пришли испанцы. Сохранились только Мадридский, Дрезденский и Парижский кодексы.

— А это? — Давид показал на бумаги ее отца.

— Я просмотрела все самым тщательным образом. И ничего не увидела. Рисунки, фотографии…

— А если он тебе что-то оставил, какой-то знак?

— Я думала об этом.

— Может, ты расстроена и поэтому рассеянна. Вспомни, что говорил Тагор. Слезы мешают видеть звезды на небе.

— Послушай. — Она глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. — Ты говоришь, что дочери бури не знают, какова их миссия, и что через несколько дней грядет, согласно предсказанию майя, конец нашего мира. Либо эти женщины лгут и на самом деле знают, что им предстоит выполнить, либо — в силу близости предполагаемых событий — они не имеют к ним никакого отношения. Возможно, инопланетяне и вернутся, но через сто или тысячу лет.

— Время относительно, это верно. Но мы говорим о существах более высокой организации, которые, вероятно, овладели временем.

— Почему они должны быть обязательно более высокой организации? Потому что путешествуют в космосе, побывали много лет назад на Земле, а потом подбросили сюда полсотни новорожденных девочек?

— А этого разве не достаточно?

— Майя были замечательными астрологами, отлично. Но кроме того, они были кровожадны, приносили в жертву людей. Не считаешь ли ты, что если эти инопланетяне такие крутые, наследие они оставили довольно примитивное?

— Они могли оставить саму суть — знание. А потом, сама знаешь, роду человеческому всегда сопутствуют и кровь, и гнусности.

— Какую связь ты видишь между майя и инопланетянами, если отбросить астрологию и предсказания?

— Как ты думаешь, почему они оставили пятьдесят две девочки?

— А кто знает — может, их было больше?

— Ровно пятьдесят две.

— У майя число 13 — центральное во всех расчетах, — согласилась Джоа. — Это число суставов человеческого тела: один шейный, два плечевых, два локтевых, два запястных, два бедренных, два коленных и два щиколоточных. А 52 кратно 13.

— Вот видишь!

— Фантазеры вечно находят разгадки необычного в самых обыденных вещах.

— Я не фантазер. И ты знаешь: все, что я тебе говорю — правильно.

Джоа глянула в окно. Близился рассвет.

— Это ты обыскивал нашу квартиру в Барселоне?

— Нет. — Он нахмурил брови. — А что, ее обыскали?

— Ночью после того, как мне сообщили, что отец исчез.

— Это могли сделать судьи.

— Зачем?

— Не знаю.

— Нет ли еще кого-нибудь в этом деле?

— Кого?

— Не знаю, хранители, судьи… Охранники? Защитники? Свидетели Познания Вселенной?

— Не надо ерничать.

— Но ведь за мной кто-то следил, и не думаю, что это был ты!

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую.

— Твоя бабушка со стороны матери ничего особенного тебе не рассказывала?

— Нет.

— Давно вы виделись?

— Очень, — призналась девушка.

— Ты в Мексике. Земли уичолов лежат не так далеко. Вдруг ты найдешь там ответы, которых у тебя нет.

Действительно, об этом она не подумала.

— Ты ведь мостик к звездам, ты это понимаешь? — вздохнул Давид. — Дочь одной из них и землянина.

— А две другие — разве нет?

— У них нет отца, который был бы археологом и всеми силами пытался найти любимую жену.

— Мне хотелось бы познакомиться с одной из этих сорока девяти женщин.

— Отсюда ближе всего дочь бури, которая живет в Медельине, в Колумбии. Мы с ней хорошо знакомы. Можно съездить туда. Обернемся за пару дней, если ты считаешь, что это что-то даст.

— Вот так, запросто?

— Если у тебя есть инстинкт, который подсказывает…

Но у нее было еще и то, что ее отец сказал Бартоломэ Сигуэнсе.

Чичен-Итца.

— Поспи немного, — предложил Давид.

— А ты будешь здесь, что ли?

— Я остановился неподалеку. Могу пока собрать вещи, а через часок вернусь.

— Через пару, а еще лучше — через три.

— Годится. — Он встал. — Я не думаю, что твой отец в Паленке, хотя и не представляю, кто мог его увезти и куда. Ну ничего, слетаем в Медельин, может, это поможет.

Он задержал на ней взгляд.

— Слетаем, — подтвердила она.

Давид Эскудэ улыбнулся.

— Спасибо, что доверяешь, ведь я — единственный, кто у тебя есть, — сказал он.