Александр Фед - Ариадна обрывает нить

– Господин Щербаков, я не совсем понял или это не точность перевода? Из ваших слов следует, что вы проводили практические эксперименты, доказывающие вашу теорию? – Обратился к докладчику, радиофизик из Австрии, сидящий в первом ряду и, потому, не обременяющий себя микрофоном.

– Вы совершенно правы, коллега, именно это я пытаюсь объяснить, а меня – инквизицией пугают, вместо того, чтобы выслушать.

– Сергей, может, хватит отшучиваться, вопрос слишком серьёзен?

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, – при этих словах, Щербаков сложил ладони перед грудью, как тибетский монах, и, поклонившись, довершил своё «чёрное дело». – Я раб лампы и готов выполнить любое ваше желание.

– Что? – не сразу сообразил австриец, о чём речь.

– Я раб лампы! – громогласно повторил русский физик, вызвав смех в зале. – Извините, коллега, но именно из-за чрезмерно серьёзных людей мы имеет то, что имеем. Я говорю о кризисе и всех тех проблемах, которые поставили человечество перед последней чертой. Согласитесь, что не сохрани я чувство юмора, то я вряд ли обратил внимание на «налаченную» даму и «муху-толстуху». Будь я серьёзным человеком, то не стал бы ввинчиваться в струю пассажиров, штурмующих утренний трамвай, а взял бы такси, чтобы ехать серьёзно и с комфортом, к которому вы, европейцы, слишком пристрастились. Мне продолжать или уже сказанного достаточно, чтобы вы поняли одну простую вещь – только юмор и смех позволяют людям оставаться людьми, когда нет других способов защитить разум от того бардака и откровенного беспредела. Впрочем, вы же?.. – Сергей наклонился к своему собеседнику. – Вы откуда, если не секрет?

– Я? – опешил радиофизик. – А, понял? Из Вены – Австрия.

– Я так и думал – лучший город Земли, а я – из России. Чувствуете, какая разница?

– Нет, не совсем. А в чём разница?

– В быту и нормальной жизни. У вас, в Австрии, это всё есть, а нам, в России, это всё только обещают, а сами, – Щербаков начал загибать пальцы на руке, открыв счёт. – Воруют, воруют, воруют, воруют, воруют и, ещё пару раз, воруют и воруют.

– Сергей, зачем семь раз повторять одно слово? – улыбнулся молодой австриец. – Вы решили воспользоваться поговоркой: «Семь раз отмерь – и один раз отрежь»?

– Нет, всё гораздо проще, я хотел этим сказать, что воруют миллионами, а это, как минимум, шестая и седьмая степень десятки.

После того, как смех в зале стих, Щербаков попросил опустить экран и показать первую схему, заранее заготовленную им для доклада.

– Извините, коллеги, но у меня, как рояль из кустов, имеется весьма наглядная схема, которая поможет мне объяснить суть наших экспериментов на ускорителе, создающих эффект нулевого или экранирующего тоннеля.

Свет в зале стал приглушённым, а на экране появилось изображение.

Схема 1.

– Взгляните на схему, – предложил Щербаков. – Не трудно догадаться, перед нами циклотрон, проще говоря, ускоритель элементарных частиц. В одной из веток ускорителя мы установили экспериментальную установку «Нультон», позволяющую создать нуль-тоннель и запустить его в направлении линии АВ.

Эксперимент начинается с запуска и разгона по большому кругу ускорителя пучка протонов, которые, которые, после достижения ими необходимой скорости, сталкиваются с аналогичным пучком протонов, создающих мишень для столкновения. Зона выхода второго пучка так же обозначена на схеме.

Замечу, что за виток до столкновения пучков протонов, «Нультон» излучает нуль-тоннель, который должен пройти активную зону, за несколько миллисекунд до взаимодействия пучков. Наступает самый важный момент нашего эксперимента. Нуль-тоннель приближается к точке, а в это время, образовавшиеся в результате столкновения пучков протонов, мюоны начинают свой короткий пробег сквозь построенный нами тоннель.

мюонов составляет2,2×10 секунды, что равносильно пробегу мюона на расстояние в 300 метров от места их зарождения. Это обстоятельство позволяет нам весьма точно определить место гибели или распада мюонов на составные части. Это место отмечено нами точкой А.

Естественно предположить, что если, пройдя сквозь созданный нами тоннель, мюоны прекратят своё существование в пределах допустимой погрешности, относительно точки А, тогда «муха-толстуха» была исключением из общих правил, а, может, доброй волшебницей, сыгравшей со мной злую шутку.