Герберт Уэллс: Первые люди на Луне. Пища богов

…Он ничего не знает и не понимает. Не знает, что есть па свете законы физики и законы экономики, количественные отношения и качественные реакции, которые нельзя опровергнуть и отменить… и ослушаться их — значит погибнуть. Не знает, что есть нравственные законы, которые невозможно подавить силой одного лишь обаяния: придавленные, они мстительно распрямляются, точно сжатая пружина, и наносят ответный удар».

Против этого и подобных ему людишек стоят уэллсовские гиганты — символ будущего человечества.

От людей, их окружающих, они отличаются не только ростом и силой. Они чувствуют себя братьями. Они всегда вместе — в делах и мыслях. Они не разобщены, как теперешние пигмеи, и поэтому во сто крат сильнее.

Уэллс часто выступал против буржуазного индивидуализма. На сей раз он показал достоинства человеческого коллектива. Этот немного неопределенный коллективизм Уэллса тоже с тех пор стал традиционным для научной фантастики.

Крупнейший современный английский фантаст Джои Уиндем, например, сделал этот вопрос центральной темой своего творчества. Это неудивительно: Уиндем писал, что именно чтение Уэллса заставило его начать пробовать свои силы в научной фантастике. На Уэллса ссылается и один из крупнейших американских фантастов Клиффорд Саймак в своем проникнутое коллективистской тенденцией романс «Они притворялись людьми».

Будущее человечества рисуется Уэллсу как время, когда изменится масштаб человеческих дел и чувств. Люди будут распоряжаться огромными силами, которые отдаст в их распоряжение наука. Но главное — они сами вырастут, избавятся от обуревающих их мелких мыс­лей и чувств, научатся жить не для себя, а для человечества, будут умными, добрыми, смелыми.

О таких людях и о таком обществе Уэллс писал не раз после «Пищи богов». Один из самых известных его утопических романов так и называется — «Люди как боги». В этом романе Уэллс упоминает и еще об одном условии расцвета человечества, о котором он забыл сказать в «Пище богов».

Изображенное там общество — это общество без каких-либо намеков на частную собственность…

* * *

Когда Уэллс в 1934 году сошел с самолета в московском аэропорту, он не первый раз ступил на русскую землю. В Россию Уэллс приехал впервые в 1914 году, перед самым началом первой мировой войны. Второй раз он побывал в Москве в 1920 году. Об этом своем приезде он написал известную книжку «Россия во мгле», где он выразил свое восхищение Лениным, хотя и не сумел поверить в реальность ленинского плана электрификации.

Последнее понятно. Приблизительно в это время в Англии обсуждались пути развития энергетики, и вопрос об электрификации стоял как дискуссионный и спорный. Что касается сроков полной электрификации Англии— развитой индустриальной Англии, а не разоренной России,— то цифры здесь назывались, прямо надо сказать, немалые — до нескольких сот лет. Вот почему удивительным должен был показаться Уэллсу проект Ленина!

Впрочем, нам ли удивляться, что Ленин настолько превосходил силой и дерзновенностью разума даже умнейших своих собеседников.

Три раза приезжал Уэллс в нашу страну, и каждый раз она открывалась ему по-новому — Россия дореволюционная, Советская Россия времен гражданской войны и разрухи, Советский Союз, только что завершивший первую пятилетку.

Цели поездок у него тоже были разные. Конечно, его всегда поднимало с насиженного места писательское любопытство — это присущее всякому настоящему писателю желание видеть все своими глазами, знать все не в общих чертах, а в мельчайших подробностях, но всякий раз прибавлялось и что-то другое. Поездка 1934 года тоже имела свою особую цель.

В Европе укреплялся фашизм. За год до этого пришел к власти Гитлер. Уже одиннадцать лет Италией правил Муссолини. Уэллс считал отныне своей главной задачей способствовать единству антифашистских сил. В Москву он поехал, чтобы помочь, насколько это было в его силах, взаимопониманию между СССР и Западом.

Этот Уэллс 1934 года был уже не только знаменитым писателем, но и крупной общественной фигурой, и то, на что он употребил свой общественный вес, помогает добавить последние штрихи к портрету этого человека.

Уэллс не был революционером. Он был за то, чтобы переделать мир ради человека и переделать его на социалистических основаниях, но считал, что добиться этого можно мирным путем. Однако, когда на пути человечества к достойному будущему вставала какая-либо реальная угроза, он призывал бороться против нее любыми средствами.