Роберт Силверберг - На перепутье

Щупальца хиннерангийца извивались, как от душевной боли.

— Я выращивал дома, — начал он, — и перерасходовал капитал. Моя фирма под угрозой краха. Если я смогу попасть на планету, где мои дома вызовут интерес, дело можно поправить. Я хотел бы выращивать дома на Мелкноре. Наши расчеты показывают, что там они могут найти широкий спрос.

— Мелкнор не испытывает недостатка в жилищах, — ответил Олфайли.

— Но там любят новизну. Они бросятся покупать. Иначе мою семью ждет разорение, добрый господин. Потеряв честь, я не смогу жить. У меня дети.

Олфайри знал об этом. Как и о том, что хиниерангиец сказал правду. Если путь на Мелкнор для него будет закрыт, ему не останется ничего другого, как покончить жизнь самоубийством. Так же, как и Олфайри, на Пересадочную станцию Томрика Хоримана привела смертельная угроза.

Но Олфайри обладал особым даром. А что мог предложить хиннерангиец? Он хотел продавать дома на планете, которая в них не нуждалась. Он возглавлял одну из многочисленных фирм и к тому же оказался плохим бизнесменом. Он сам навлек на себя беду в отличие от Олфайри, который не напрашивался на раковую опухоль. Да и смерть Томрика Хоримана не стала бы огромной потерей ни для кого, кроме ближайших родственников. Олфайри понял, что в просьбе придется отказать.

— Скоро мы объявим вам о нашем решении, — сказал Олфайри. Он затемнил стены лаборатории и собрал диспетчеров. Они согласились с его решением. Поворот переключателя — и перед ним вновь возник хиннерангиец.

— Я очень сожалею, но в вашей просьбе отказано. Олфайри ждал злости, истерических угроз, отчаяния, чего угодно, но только не сочувствия.

Продавец домов молча смотрел на него, и Олфайри, который пробыл среди хиннерангийцев достаточно долго, чтобы понимать и невысказанные ими чувства, вдруг ощутил, как на него нахлынула печаль. Томрик Хориман жалел его, диспетчера Пересадочной станции.

— Простите меня, — сказал хиннерангиец. — Но вы взвалили на себя непосильное бремя.

Олфайри был потрясен. Хиннерангиец горевал не о себе, а о нем. И Олфайри едва не пожалел о том, что вылечился от рака. Слишком тяжкой была эта ноша.

Томрик Хориман сжал поручень и приготовился к возвращению на Хиннеранг. На мгновение его взгляд встретился с глазами землянина.

— Скажите мне, ваша работа… Такая непомерная ответственность… Каким образом вы согласились?

— Меня приговорили к ней, — ответил Франко Олфайри. — Это цена моей жизни. Я никогда не испытывал таких страданий, даже когда умирал…

Олфайри стиснул зубы и нажал на кнопку.