Михаил Харитонов: Возьми человечка

Ну что вы, совершенно не против! Хоть горшком назови, только в печь не сажай. Хе-хе-хе... Мы сами, правда, это слово не используем. Не то чтобы не любим, а именно что не используем. Да, из-за этого тоже. И вообще, "вампир" - это как-то глупо звучит, вы не находите? Тем более, это современное кино ужасное про вампиров... Терпеть не могу. Нет, пока я был живой, я очень кино любил. Тогда это была, в некотором смысле, новинка. И, кстати, очень я любил кино отечественное. Вы знаете ли Веру Холодную? О, вот это была великая актриса! В России была своя, можно сказать, школа, да. А сейчас, увы, не смотрю... Насилие, убийство, кровь опять же на экране. Меня от этого, извините за такое выражение, тошнит. Да-да, тошнит.

О господи, ну конечно же нет! Никакой кровью мы не питаемся. Мы же не кровососы какие-нибудь. Я вам больше скажу: живая кровь для нас - ядовита. Да-да, ядовита самым натуральным образом. После каждого поцелуя лечится приходится. Вот, представьте себе, я вас поцелую, а мне же потом сутки в земле лежать, в себя приходить. И если мы кого и целуем, так исключительно по рабочей надобности, по прямому указанию начальства... Вот так-то. А вы "кровососы". Ну хорошо, не говорили, а подумали. Всё равно ведь неприятно, да.

Почему? Так было задумано. Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна - это вот точно про нас. Ну и сами посудите - что было бы, если б нам это самое... кровососание... доставляло нам какое-нибудь, прости Господи, удовольствие? Это ж что получилось бы? Всякий, э-э-э, вампир, чуть начальство отвернётся, набрасывался бы на невинных людей, и ну из них кровь сосать? Кошмар это был бы, сущий кошмар. Поэтому Великие, когда нас создавали, озаботились о том, чтобы это занятие было бы для нас по возможности неприятным. Так что насчёт удовлетворения моральное, только моральное, никакое иначе. Чувство, так сказать, выполненного долга.

Да, разумеется, долга. Мы, вампиры, существа служебные, как и прочая нежить. А какая у нас служба, это вы, кажется, и сами сообразить можете.

Ну, можно сказать и так. Вообще-то, конечно, "тайная полиция" - это не совсем точно. Хотя... да ладно, не будем придираться к частностям, смысл получается тот же, а насчёт различий - это долгий разговор получится.

Ну, если это вам настолько интересно... Позвольте тогда, уважаемый Виталий Аркадьевич, познакомить вас с историей вопроса. Началось всё это во времена весьма отдалённые. Когда в Цха произошла демократическая революция... Что-что? Нет, я не кашлял. Это было такое древнее государство... вы его Атлантидой обычно называете... Ну конечно же была, почему же не быть-то ей... Да, затонула... Тут затонешь, когда по тебе так шандарахнет... Ой, вот этого не знаю. От тогдашних технологий рожки да ножки остались. И, положа руку на сердце, может, оно и к лучшему? Вот сейчас тоже. Напридумывали всякой дряни, вроде атомных бомб этих кошмарных. Ну кому от них лучше стало? Вам от них лучше стало? Нет. И мне не стало. И, уверяю вас, нам всем вместе взятым тоже нисколечко от этого удовольствий не добавилось. Так что ну его, любопытство это нехорошее. Не людское это дело, знать, как оно там в природе внутри всё устроено.

Так мы на чём остановились? Да, значит, случилась некогда в Атлантиде революция. И установился у них порядок, сильно похожий на то, что у нас сейчас называют, так сказать, демократией. Ну и что вы думаете, началось?

Да, да, да. Именно так. Даже капитал за границу вывозили, прямо как у нас. В Му. Это, знаете ли, был такой континент... Ну, его тоже сейчас нет. В силу тех же самых причин и соображений. Рыбка ищет где глубже, человек сами понимаете - где лучше... В общем, безобразие. А главное - никакими законными методами, в рамках, так сказать, демократической модели, прекратить это было совершенно невозможно.

Вот тогда-то и появились мы. В качестве, так сказать, необходимого дополнения к гражданским свободам.

Может быть, к десерту приступим? Вы как, Виталий Аркадьевич, насчёт сладенького? Ну хорошо-хорошо, продолжаю. Значит, создали нас именно как тайную полицию. Судебно-карательный орган последней инстанции. Заметьте, совершенно неподкупный. Вот вы ведь даже и не пытались нам какие-нибудь деньги предложить - сами знаете, что для нас они ничего не значат... А что значит? Приказ вышестоящего начальства. У нежити с этим строго.

Ох, Виталий Аркадьевич, до чего же вы любопытный, всё-то вам надо знать. А ведь можно было бы и самому подумать, у вас голова светлая. Ведь правда, светлая? Ну понятно же, что мы не сами собой управляемся. Это было бы, так сказать, странно, да? Иначе, извините, мы бы рано или поздно вышли бы из-под контроля, а Великие этого совсем не хотели. Поэтому Посох может в руках удержать только живой человек. Причём облечённый законной высшей властью в государстве. Никак иначе. Вот если вам, например, Посох в руки дать, так у вас, извините, руки отсохнут. В самом буквальном смысле. Так что лучше и не думайте, да.