Олег Авраменко: Королевы не плачут

Тут Филипп лукаво усмехнулся:

- Ты только что оговорился, княже, - назвал московитов народом. А давеча же утверждал, что никакого московского народа и в помине нет, что это лишь часть единого русского народа, насильственно оторванная от материнской груди - Киевской земли.

Князь Юрий заговорщически подмигнул ему.

- Народ-то такой, в общем, есть, но это - государственная тайна. Надеюсь, ты не выдашь ее...

Через день после окончания турнира, 10 сентября 1452 года, Италия обрела новую королеву. Это знаменательное событие произошло в соборе Пречистой Девы Марии Памплонской, где епископ Франческо де Арагон с высочайшего соизволения Его Святейшества папы Павла VII сочетал браком императора Августа XII Юлия и кастильскую принцессу Элеонору.

А вечером накануне венчания был подписан составленный впопыхах брачный контракт между Филиппом IV Аквитанским и Анной Юлией Римской, наследницей галльских графств Перигора, Руэрга и Готии. Точную дату бракосочетания предстояло еще уточнить, однако была достигнута принципиальная договоренность, что свадьба состоится в Риме вскоре после Рождества, а пока что к Анне в услужение будет приставлена свита из гасконских дворян, чтобы от имени Филиппа заботиться о ней как о его невесте.

На последнем пункте Филипп настаивал особо, и когда в числе молодых людей, удостоенных этой чести, он назвал Этьена де Монтини, стало понятно почему. В отличие от других счастливчиков, которые радовались перспективе провести три месяца в императорском дворце на Палатинском холме, Монтини был отнюдь не в восторге и волком смотрел на Филиппа, то и дело бросая умоляющие взгляды на Бланку. Однако она ничего не могла поделать: хотя Этьен был лейтенантом наваррской гвардии и подчинялся королю, он как гасконский подданный не смел ослушаться приказа Филиппа, даже если бы терял при этом лейтенантские нашивки.

Бедняга Монтини сошел со сцены, так и не попрощавшись с возлюбленной. Всякий раз, чувствуя себя беспомощной, Бланка ужасно злилась; когда же, вдобавок, у нее были месячные, она норовила сорвать свою злость на первом попавшемся ей под горячую руку и зачастую ни в чем не повинном человеке. Тем же вечером, но чуть позже, оставшись с Этьеном наедине, Бланка обвинила его во всех смертных грехах и прогнала прочь, а на следующий день во время свадьбы и утром 11-го числа, когда римские гости тронулись в обратный путь, всячески избегала его, о чем впоследствии горько сожалела, проклиная себя за жестокость и бессердечие. Так что мы не ошибемся, если скажем, что Монтини покидал Памплону с тяжелым сердцем, терзаемый самыми дурными предчувствиями.

Перед отъездом Август XII, улучив свободную минуту, отвел Филиппа в сторону и тихо сказал ему:

- Пожалуй, я должен поблагодарить учителя моей жены за проявленное усердие. Отлично сработано!

Филипп обалдело уставился на своего будущего тестя. Он все утро ловил на себе странные взгляды императора и, в общем, догадывался, в чем дело, но такой откровенности он никак не ожидал. Между тем Август XII положил ему руку на плечо и продолжал:

- А я-то думал, что избежал этой участи, когда принцесса Бланка вышла за графа Бискайского. Вот нерадивые у меня осведомители - ну, никуда не годные... Впрочем, мы с тобой квиты, - с некоторой долей злорадства добавил он. - Моя дочь тоже не подарок.

Филипп согласно кивнул. От Дианы Орсини он узнал, что увлечение Анны девчонками было далеко не столь невинным, как ему казалось прежде. Последние полтора года при императорском дворе активно возрождались хорошо забытые традиции древнеримских весталок, и Август XII, потеряв всяческую надежду образумить свою горячо любимую, но крайне беспутную дочь путем уговоров, угроз и наказаний разной степени тяжести, видел только одно средство - поскорее выдать Анну замуж и переложить таким образом все заботы на плечи ее супруга - что он, собственно, и сделал.

"Однако семейка у нас будет! - сокрушенно думал Филипп. - Что муж, что жена - оба бабники".

На прощание они с Анной обменялись вежливыми колкостями по поводу того, кому после их свадьбы достанется Диана Орсини. Сама девушка явно отдавала предпочтение Филиппу, от которого была без ума, и в последнюю ночь то и дело заходилась слезами, не желая расставаться с милым. Филипп был очень нежен с ней и утешал ее тем, что спустя три месяца они снова увидятся и больше не расстанутся никогда. Он обещал во время разлуки часто думать о ней, и это не было благой ложью; к концу турнира в его личном рейтинге популярности опять произошли изменения: третью строку сверху, после Бланки и Амелины, заняла Диана, вытеснив Маргариту на четвертую позицию. Анна же дулась на "эту подлую изменщицу" и ревновала их обоих друг к другу.