Олег Авраменко - Путь к Источнику

- Ты прав, - сказала мать. - Сейчас в моей голове царит настоящий сумбур. Я должна собраться с мыслями, прежде чем представить главам Домов отчет о нашей встрече с Врагом.

- Тогда заблокируй свой Самоцвет, - посоветовал я. - Чтобы никто не мешал тебе собираться с мыслями.

Юнона стянула с пальца кольцо с Небесным Самоцветом, который, кроме всего прочего, был телепатическим приемником-передатчиком, настроенным на мысленные волны своего обладателя.

- Это для пущей верности, - объяснила она, пряча кольцо в кармашек туники.

Большую часть пути мы преодолели молча, лишь под конец, когда мы уже были почти у цели, моя мать задумчиво произнесла:

- Боюсь, Артур, я привила тебе любовь к моему Дому в ущерб Дому твоего отца.

- Ты это к чему? - спросил я, впрочем, догадываясь, что она имеет в виду.

- Сумерки тебе дороже Света, - ответила Юнона. - А Сумеречные родственники тебе намного ближе, чем Светозарные. Вот, например, ни к одной из своих сестер ты не привязан так, как к Диане.

Я почувствовал, что краснею, и ничего не мог поделать с собой. Я с самого начала понимал, что шила в мешке долго не утаишь; в последнее время его острый конец все чаще выглядывал наружу, и я едва успевал запихнуть его обратно. К счастью для меня, в этот самый момент мы прибыли к месту назначения, и естественный озноб, пробирающий каждого человека при выходе из Тоннеля, остудил мое пышущее жаром лицо.

- Диана мне все равно, что родная сестра, - как можно бесстрастнее произнес я. - А вот и ее мир, Сумерки Дианы. Чертовски похоже на Дневной Предел Истинных Сумерек, ты не находишь?

- Да, похоже. Ну, прямо точь-в-точь.

- Только это дикий мир, необитаемый, - заметил я. - И в этом его прелесть.

- Тебя всегда влекла суровая идиллия, - сказала Юнона, оглядываясь по сторонам. - Как, впрочем, и Диану.

Большой диск красного солнца неподвижно висел над самым краем небосвода, не сдвигаясь ни на йоту на протяжении миллионов лет. Большинство планетных систем этого старого-престарого мира уже давно пришли в равновесие, приливные силы погасили вращение и поступательное движение их составляющих частей относительно друг друга, и теперь они перемещались в пространстве лишь как единое целое. Здесь не было смены дня и ночи, не было времен года; но была дневная сторона, выжженная вечно палящим солнцем, и была ночная сторона, скованная вечными льдами, а между ними был пояс вечных сумерек, где вечно царила осень.

Мы с Юноной шли вдоль спокойного ручья, ступая по густой оранжевой траве. Справа от нас начинался лес; желтые, красные и оранжевые листья деревьев были повернуты к солнцу, спектр излучения которого был богат на инфракрасную составляющую, чем и объяснялась такая необычная окраска листьев и травы. Против ожидания было довольно прохладно из-за усилившегося ветра с ночной стороны - с наступлением равновесия атмосферные процессы в Сумерках не желали прекращаться, хотя протекали здесь не так бурно, как в молодых мирах. Юнона зябко поеживалась, и я накинул на ее плечи свою мантию.

- Спасибо, Артур, - сказала она. - Нам еще долго идти?

- Нет, недолго. Скоро мы будем на месте.

- А нельзя было сразу?

- Нет.

- Почему?

- Ну, во-первых, мне давно хотелось прогуляться здесь вместе с тобой. Ты вечно в делах, и нам редко выпадает случай побыть наедине, в тишине и спокойствии.

Юнона тихо вздохнула и нежно сжала мою руку.

- Ах, сынок! Если бы я только могла посвятить всю себя детям, я была бы самой счастливой женщиной на свете. Но, увы, это не в моей власти ведь я королева...

Я обнял ее за плечи, и мы продолжили путь. Я думал о том, как мне повезло, что у меня такая мама - самая лучшая из всех мам, а Юнона, надеюсь, думала, что я - лучший из сыновей.

Ручей сворачивал влево, но мы пошли прямо и углубились в лес, а через пять минут вышли на широкую прогалину, посреди которой возвышался большой шатер из красного и голубого шелка. Вокруг шатра резвились в траве маленькие зверушки с длинными пушистыми хвостами и кисточкообразными ушами, очень похожие на белок, только чуть покрупнее и с золотистым окрасом шерсти. При нашем появлении зверушки притихли и повернули к нам свои острые мордочки; бусинки их глаз с опаской посмотрели на мою мать. Затем, видимо, решив, что раз она со мной, то им нечего бояться, они возобновили свои игры. Это была вторая причина, почему я открыл выход из Тоннеля на приличном расстоянии от прогалины. Наше внезапное возникновение прямо из воздуха могло переполошить этих милых зверушек, а Диана страшно не любила, когда кто-то пугал ее питомцев.