Дмитрий Емец - Какие чувства связывали Акакия Башмачкина с его шинелью

Акакий Акакиевич — переписчик до мозга костей, и его согбенная над листом бумаги фигура является формой его пребывания в жизни. Даже по вечерам, вернувшись из департамента, он продолжает переписывать бумаги, принесенные на дом.

Однако, по мнению М. Эпшейна, если для переписчика священных книг любовь к букве вытекала из любви к смыслу, то для переписчика казенных бумаг, каков Акакий Акакиевич, любовь к букве не поддерживается никаким величием смысла. Трагическая несочетаемость между любовью к буквам и ничтожеством их содержания не унизила, не оскорбила любви, а, напротив, придала ей кроткую и почти героическую стойкость (84, 139).

Любовь к переписыванию обнаруживает главенствующую черту Акакия Акакиевича — кротость, смирение — то, что роднит его со св. Акакием и свидетельствует о полном отречении героя от собственной воли. А отречение от собственной воли есть непременное условие для творящих послушание.

Акакия Акакиевича отличает не только любовь к переписыванию, но и пренебрежение к вещественным благам мира сего. В нем присутствует самоограничение, граничащее с аскетизмом, и совершенное равнодушие к физической и материальной сторонам существования. Так, Башмачкин "вовсе не замечал" вкуса пищи, "ел все это с мухами и со всем тем, что ни посылал Бог на ту пору" (2, т.3, 112–113). Искушения и соблазны служат постоянно наращиваемым мотивом повести. Большинство соблазнов выносятся Акакием Акакиевичем стоически. И при этом никакого неудовольствия, жалоб или претензий, никакого вопроса о своем положении, но одно невозмутимое терпение. "Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: "Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?" (2, т.3, 111) Смирение дается Акакию Акакиевичу легко, без надрыва и видимого усилия над собой, словно другого и не дано.

Однако, самоограничение Акакия Акакиевича не является неосмысленным или само собой разумеющимся. На первый взгляд может показаться, что у гоголевского персонажа вообще отсутствует какое-либо внутреннее преодоление или борьба с собой. Кажется, что терпение его естественно и дается ему без труда, что все лишения, которые претерпевает герой, ничего не стоят ему, и он ничего не хотел бы изменить в своем состоянии.

Но такое ощущение оказывается ложным, в душе у Акакия Акакиевича далеко не все спокойно и она не отречена полностью от своей воли. Но Гоголь не приоткрывает завесы тайны над героем и остается в Акакии Акакиевиче некоторая загадка — "ведь нельзя же залезть в душу человеку и узнать все, что он ни думает" (2, т.3, 123).

Акакий Акакиевич — "маленький человек" не только в смысле социально-иерархического статуса, но и в самом буквальном смысле. Эта "мизерность", "детсткость", "малая величина" Акакия Акакиевича проявляется совершенно во всем. Несмотря на свой возраст, Акакий Акакиевич так и не сумел подрасти (ср. "Итак, в одном департаменте служил один чиновник… низенького роста… — 2, т.3, 111). Однако, "малая величина" героя определяется не столько его возрастом и ростом (каковы бы они ни были в сравнении с другими людьми), сколько местом, отведенным ему судьбой в иерархическом порядке: "Что, что, что?" сказал значительное лицо: "откуда вы набрались такого духу? откуда вы мыслей таких набрались? что за буйство такое распространилось между молодыми людьми против начальников и высших!" Значительное лицо, кажется, не заметил, что Акакию Акакиевичу набралось уже за пятьдесят лет. Стало быть, если он и мог назваться молодым человеком, то разве только относительно, то есть в отношении к тому, кому было уже семьдесят лет" (2, т.3, 130).

Даже в фамилии героя проявляется эта малость. "Фамилия героя была Башмачкин. Уже по самому имени видно, что она когда-то произошла от башмака; но когда, в какое время и каким образом произошла она от башмака, ничего этого неизвестно" (2, т.3, 109). Однако, если быть еще точнее, фамилия героя происходит не от башмака даже, а от "башмачка", совсем маленького башмака. Кстати, фамилия у героя Гоголя появилась не сразу. В первой редакции повести читаем: "Право, не помню его фамилии" (1, т.3, 447).

Но Акакий Акакиевич не только мал и слаб, как дитя, он еще и, как дитя, невинен. Невинен раз и навсегда, поскольку эта черта ему прирожденна, назначена судьбой вместе с мелкими масштабами. Отсюда имя — Акакий (невинный, беззлобный), удвоенное отчеством, отмечающим высшую степень указанного качества означает "невиннейший, самый беззлобный".