Вадим Дмитриев - Преждевременный контакт [CИ]

Он посмотрел на людей, идущих по улице. Они спешили к станции скоростных вагонов, и он ясно слышал звуки их шагов, стук их каблуков по бетону, шорох их подошв. Люди шли, не оборачиваясь, и Марк слышал их разговоры, читал их мысли. Он уже умел это делать.

- Почему апостолы пошли за Иисусом? - спросил он, глядя в окно. - Может потому что, когда что-то знаешь, чувствуешь огромное желание поделиться этим знанием с другими?

Он повернулся к Розе и деловито сдвинул то, что должно было быть бровями.

- Вот и у меня такое. Не могу носить в себе это знание. Боюсь, оно так и останется бесполезным. Бессмысленным. А бесполезное знание - это уже незнание. Вот и двенадцать апостолов, прикоснувшись к знанию, не смогли жить как прежде. Поэтому понесли его в мир к людям. И я уже не могу жить как прежде.

- А ты на прежнего совсем и не похож, - улыбнулась Роза.

- Я пойду к людям, - твердо сказал он, не обращая внимания на ее улыбку.

- Ну-ну, - Роза еще больше растянулась в улыбке, - прямиком в Черную Башню.

Марк вздохнул и принялся снимать повязку с головы.

- Зачем? - спросила девушка.

- Чешется. Наконец-то стала приживаться проклятая синтетика.

Когда грязная повязка упала на подоконник, он яростно принялся чесать обеими руками рыжие островки на голове. Там, где начинал пробиваться редкий ежик волос.

- Не могу, - приговаривал он, неистово работая пальцами. - Не могу!

- Что не можешь?

- Ничего не могу! Понять не могу. Не знаю, что делать. Но точно знаю, нужно что-то делать. Обязательно!

- Делай-делай, - буркнула та.

Он прекратил чесаться, успокоился и сел.

- Надо идти к людям, - задумчиво сказал он, - просить их..., нет, заставить освободиться. Заставить раскрыть то, что есть у каждого из них. Но ведь они меня не послушают. Не услышат. Они слышат лишь голос диктора вечерних новостей, и еще ведущего телешоу "Вперед в будущее". Меня они не услышат.

Он нервно елозил бинт по подоконнику.

- Заперты собственным умишком. Но все может быть по-другому?

Он с надеждой посмотрел на Розу, словно та знает ответ.

- И многим помогли твои апостолы? - спросила девушка.

- Может быть, может быть...

Марк вдруг поднялся и поднял руку вверх.

- А может плюнуть на все и улететь? Полетишь со мной?

- Куда? - Роза замахала руками будто крыльями. - В окно?

Марк погрустнел, отвернулся и снова уставился в немытое стекло. Казалось, он был далеко отсюда, за гранью солнечного утра, где-то там, в другом мире.

- Марк очнись! - крикнула Роза, - подумай о себе. Мы в бегах. Ты это понимаешь? В бе-ега-ах! А ты о человечестве и о полетах.

Ей надоела его юношеская рефлексия.

- Пойду к людям, пойду к людям, - передразнила она, раздраженно дернув плечами, - сначала оживи.

Роза посмотрела на него внимательно и строго, как на ребенка, будто хотела передать взглядом все, что думает о его душевных метаниях, таких неуместных сейчас.

- Соберись, Марк, - приказала она, - иначе не быть тебе апостолом. Убэшникам все равно, апостол ты или бомж. Сгниешь в тюрьме, и я вместе с тобой.

- Ты опять меня спасешь, если что, - улыбнулся Марк.

- Значит так, - Роза сделала серьезный вид, - а теперь давай серьезно. Что мы имеем. С первого взгляда, конечно, все плохо, но мы же не в послевоенное время живем.

Она выпрямилась будто в строю.

- Есть закон, а мы - его представители. Поэтому выше нос. Первое, - Роза стала загибать пальцы, - ты жив - это факт. Второе, перед законом ты чист - это тоже факт. Третье, следовательно, ты должен ожить официально. Факт.

- А ты? Что делать с тобой?

- А что со мной? - Роза внимательно осмотрела себя со всех сторон. - Рука? Сказано же, до свадьбы заживет.

- Ты спец-службиста застрелила.

- Когда? - удивленно спросила девушка, подняв брови.

- Вчера, - передразнил ее Марк.

- Ты видел? Не видел. А кто видел? Может тот седой убэшник, который убил комиссара полиции? Он видел? Это он-то спец-службист? Да он бандит! Настоящий притом. А моя задача как представителя закона всегда применять оружие против бандитов без лишних слов и размышлений. Что я и сделала. И у меня это отлично получилось. Посмотрю я на них, когда они выдвинут против меня обвинение. Если выдвинут. Да меня еще наградят, вот увидишь! И еще. Тот седой сказал, что покойник ему самому не нравился.

Роза завелась и раскраснелась.

- Ладно-ладно, - рассмеялся Марк, - разошлась. Хотя... ты как всегда права. Стало быть, мне надо оживать?

- А что, всю жизнь здесь прятаться? Или улетишь на Луну или на Альфа-Центавру?