Михаил Белозеров - Украиский гамбит. Война 2015

Он буквально ткнулся мордой в траки. Рядом спал боец. На рукаве у него был нашит черно-красно-желтый флаг. Костя оторопело поднял лицо: и дальше, и за какими-то зелеными ящиками тоже спали люди. Фашисты, однако, бляха муха, подумал Костя, вот попали!

Пахло соляркой и потом. Костя стал пятиться. Вдруг рядом что-то зашуршало. У Кости душа упала в пятки. Он уже приготовился к самому худшему и хотел было нырнуть под днище стального чудовища, как узнал бритую голову Сашки. Он снимал, привстав на колено. Его голова торчала над травою, как биллиардный шар, а красная морда горела, как светофор на перекрестке. Костя в отчаянии махнул рукой: мол, уходим. Но Сашка даже ухом не повел и даже пополз правее, чтобы взять правильный ракурс. Костя закрыл глаза и стал считать до трех. Он досчитал до трех аж десять раз подряд, ежесекундно ожидая крика: 'Аларм!' и стрельбы. Но вокруг все было до удивления тихо. Рядом снова прополз Сашка, и Костя пристроился за ним. Как назло Сашка поднял такую пыль, что Костя едва не расчихался на всю округу, пришлось ему усиленно затыкать нос платком и поэтому он приполз к машине на пять минут позже. Завет ходила рядом с машиной и нервничала, заламывая руки. Лицо у нее источало тревогу и отчаяние. Костя даже получил садистское удовлетворение. Если волнуется, значит, любит. Ради такой сцены можно было и слазить к немцам в пасть, подумал он и, улыбаясь до ушей, выбрался на дорогу.

— Ну наконец-то! — воскликнула она. — Мы уже не знали, что и думать.

Как только она его увидела, то стала той, прежней, независимой Заветой, которая изводила его все утро.

— Да заблудился я, — оправдывался Костя, испытывая в душе восторг. — Заблудился!

— Ну! — только и сказала она и полезла в машину.

— Снял? — спросил Костя у Сашки.

— Снял, — ответил довольный Сашка.

— Молодец, но больше, так не делай!

— Почему?

— Потому.

— Почему?

— Потому!

— Но почему?! — вдруг завелся Сашка.

— Потому что ты мне нужен живым. Хватит смертей.

— Знаешь, что?

— Что? — спросил Костя.

— Я оператор или нет? Значит, я буду поступать так, как считаю нужным.

— Ладно, поступай, но вначале советуйся со мной. Я пока лез за тобой, все время с твоей матерью разговаривал. Не приведи господь, на самом деле такое. Хочешь меня седым сделать раньше времени?

— Нет, — сказал Сашка, — не хочу.

— Я тоже не хочу, чтобы тебя убило, поэтому будь благоразумен.

— Как это так? — издевательским тоном осведомился Сашка.

— Хорошо, — ледяным тоном ответил Костя, — сейчас отберу у тебя 'соньку' и будешь снимать пальцем.

— Ладно, — примирительно сказал Сашка, — я все понял. — А что тебе мать моя сказала? — поинтересовался он.

— Сказала, что оторвет мне кое-что.

— И правильно сделает, — резюмировала Завета, высовываясь из машины. — Я бы точно оторвала за такие вещи. — Поехали!

— Ну а тебе-то зачем? — спросил Костя, намекая, что их отношения и отношениями назвать трудно.

Игорь Божко издевательски засмеялся:

— Гы-гы-гы…

— Смотрите! — воскликнул Сашка.

От позиций по направлению к ним двигался часовой. Все полезли в машину. Костя завел двигатель и газанул с места. И только за перелеском переключил передачу и сбавил скорость: по ним никто не стрелял. До срока, когда над городом пролетал спутник, осталось полчаса. Костя свернул к ложбину под развесистые пахучие акации, которые совсем не давали тень, и сел колдовать к компьютером и 'сонькой'. Ему надо было перегнать материал на компьютер, смонтировать и написать текст, который потом кто-нибудь на студии зачитает. Впрочем, интервью на американских позициях комментариев не требовало, о них и так много говорили, а вот для молчаливых съемок немецких танков, нужны были пояснения и привязка к времени. За пять минут до спутника Костя был готов. Конечно, с точки зрения стиля и подачи сюжета, репортаж получился неоднородным и сыроватым. Но это с лихвой окупалось сенсационностью материала. Ровно в положенное время Костя нажал на клавишу, и Москва отозвалась ленивым: 'Спасибо'. Видать они еще не разобрались, что приняли, подумал Костя, упаковывая компьютер в сумку. Не успел он это сделать, как по дороге пронеслось что-то огромное и дребезжащее. Облако пыли поднялась выше акаций.

— Что это? — удивилась Завета и перестала заигрывать с Игорем, который срывал и видал в нее душистые цветы акаций.

Сашка сбегал на разведку, а, вернувшись, сообщил:

— Немецкая 'Пума' прошла, следы гусениц оставила.