Михаил Белозеров: Десятая планета

Он обрадовался, когда пошел дождь — мелкий, быстрый. Что-то изменилось. Он откинул защитный щиток шлема и вдохнул полной грудью. Воздух стал приятным, свежим. Даже если 'игольное ушко' открывается раз в столетие, то это не значит, что мне повезло, думал он, спеша туда, вниз, где по его предположению должно быть 'оно'. И действительно, внизу блеснуло озеро, над которым облака совершали странный хоровод — гигантская воронка вращающегося вихря. Не рассуждая и не сомневаясь, он шагнул во вращающийся вихрь и потерял сознание.

Первое, что он почувствовал был запах скошенной травы. Оказывается, он сидел на скамейке рядом с московским зоопарком. Было раннее утро, и асфальт только что полили. В детстве он жил рядом и каждый день ходил кормить уток. Ворота оказались распахнутыми. Если бы он был внимательнее, то обратил бы внимание, что деревья и трава совсем не земные, и даже птицы в диковиных кустах не птицы, а разноцветные археоптериксы. Но он был поражен лишь когда увидел живого птеродактиля, сидящего на ветке, а в озере — диплодока, который, как корова, степенно пережевывал какие-то растения. Мало того, за камышом двигалось странное двуногое существо, которое больше всего напоминало зеленую ящерицу. И эта зеленая ящерица подметала дорожку большой метлой.

Это была не Земля. Его заметили, поймали и посадили в клетку, на которой было написано: 'Хомо сапиенс — вымирающий вид'. С тех пор он доволен, что остался жив: всегда в центре внимания, всегда сыт и накормлен. Жизнь устоялась. Не знал он только одного — что вместе с эффектом игольного ушка изменяется и сознание человека. А недавно ему подселили самочку, и он стал подумывать о продолжении рода.