Никогда это слово «зараза» не звучало в устах Ларисы так для Миколы обидно, как сейчас.
— Чего это ты голой шастаешь? Отец где? Постыдилась бы хоть его.
— Батя лежит и не встает. Можешь успокоиться. Вот! Зараза пьяная! Дома денег нет, а он… Когда, наконец, твоя книжка выйдет, пи-исатель? Ты со мной хотя б'ы как с машинисткой рассчитался. Я тебе все дважды перепечатывала.
Микола поморщился, икнул, достал из дипломата бутылку с недопитым «Наполеоном», Лариса напряженно и испуганно замерла, внимательно приглядываясь. Она-то хорошо знала — Микола никогда не приносил домой недопитую бутылку, если не он покупал.
— Ты что, большие деньги получил? — спросила почти доброжелательно.
— Даже не знаю, как тебе сказать… — уклончиво начал Микола, неторопливо разуваясь. Медленно сбросил один ботинок, затем другой. Хлопнул Ларису по голой спине. — Накинь хотя бы халат…
— Юрко заснул, а в доме жарко… На улице уже весна, а батареи все еще горячие… Я просто задыхаюсь. Холодный душ приняла, малость полегче стало… Зачем ты пил, зараза? За эти деньги можно было сыну пальто купить… — но в голосе уже слышалось лишь любопытство.
Микола с важным видом, почувствовав себя в центре внимания, гордо прошествовал на кухню. Поставил бутылку на стол. Достал из кармана складной стаканчик, лихо подкинул его, держа за донышко, и тот послушно принял форму блестящей, готовой служить по назначению посудины.
— А ну-ка, Ларка, давай по маленькой! Да и поужинать дай мужу.
— Все на плите, давно тебя ждет… А ты…
— Садись к столу… Прекрасное пойлище этот «Наполеон». Да-да! Ты «Наполеон» любишь? Его нужно тянуть маленькими глоточками. Тогда появляется такое ощущение, вроде ты летишь…
— Ах, Миколушка, ну расскажи, что случилось?
— Не торопись… — Микола понятия не имел, как объяснить то, что произошло, Ларисе, Он понимал, нужно говорить не только так, чтобы ему поверили, но и добавить такое, чтобы извлечь из этой ситуации какую-то выгоду для себя или хотя бы малую возможность самоутверждения. — Ты на работу сегодня ходила?
— Нет, печатала дома. Сказала, что ребенок заболел. А у Юрасика и вправду маленькая температура… — Лариса достала из серванта большой хрустальный фужер, поставила рядом с металлическим стаканчиком. — Ну так плесни. За что, значит, выпьем?
— Ты бы еще кружку под «Наполеон» подставила, — незлобиво буркнул Микола и чуть плеснул в фужер, на самое донышко.
— Что это у тебя такое? — спросила Лариса, глядя на блестящий стаканчик. — Такие штучки зэки в лагерях делают. Откуда это у тебя?
— Зэки в зонах, — передразнил. — Товарищ подарил. Мы с ним когда-то в Москве познакомились. Когда я в литинституте учился… А вот сегодня мы с ним встретились. Большим ученым стал. Засекреченный физик, — Микола и себе налил коньяка.
Лариса рассмеялась звонко, неудержимо, как дурочка:
— Его из тюряги выпустили, твоего засекреченного физика? Он там и стаканчики вытачивал. Хи-хи-хи… За что пьем, чудо мое писательское?
— За счастье и здоровье присутствующих, — снова многозначительно и уклончиво ответил Микола. — Я сегодня создал гениальное стихотворение. Хочешь послушать? Про пылесос истории… — и сам едва не расхохотался. Слушай: Пылесос истории — ты метла фортуны. Посереди декорации суток. Кружка пива. Пена в шевелюре. Кто ж сказал: «Ты бей, но не убей!» Сцена, пыль. Где ж пылесос истории? Нет, не создали умники его… А за кулисами накурено, наплевано, красавицы, сняв грим, все пьют бордо…
— Кончай паясничать, — перебила его Лариса, сообразив, что Микола беззастенчиво импровизирует. — Где ты с ним пил? Где взял деньги на коньяк? Ты дома взял деньги? — Лариса вскрикнула и побежала в комнату, скрипнула дверца секретера, не включая света, она нащупала деревянную шкатулочку, где они хранили деньги, и решительно направилась на кухню.
Микола сидел понурившись. Денег дома он не брал, но и выдумать правдоподобное появление «Наполеона» тоже не мог. А сказать все, как было, казалось полной нелепостью, глупостью.
Лариса с вызовом поставила шкатулку на стол и, пристально глядя на мужа, открыла крышку. Поверх старых пятерок и трешниц лежали три новенькие десятки.
С минуту длилась немая сцена.
— Миколка, Миколушка! Ах ты заразочка моя… Прости меня, я погорячилась. Ты сам понимаешь, когда дома денег кот наплакал, мне подумалось, что тебе захотелось кого-то «Наполеоном» угостить… Ты прости меня, глупую… Ладно, Миколка? Ты не сердишься? Ну, рассказывай…
Читать дальше