Джо Холдеман: Бесконечная свобода

– Все это теперь представляет чисто академический интерес, – заметил я, – и история Человека, и история тельциан. Ни групп, ни группового сознания.

Шериф помотал головой.

– Мы снова размножимся, так же, как и вы. Большая часть замороженных яйцеклеток и спермы принадлежит Человеку.

– Вы считаете, что все остальные мертвы, – заявил «Дисней», – но нам доподлинно известно только то, что они исчезли.

– Они все находятся в большой небесной колонии нудистов, – вставил я.

– Так или иначе, мы не имеем достоверных подтверждений ни одной версии. Ваша группа находится здесь, и наша тоже. Омни на Луне, на Марсе, в находящихся в системе космических кораблях – все сообщали об исчезновении людей и тельциан, но ни один из нас, насколько известно, не исчез.

– А другие космические корабли? – поинтересовался Стивен.

– Именно потому-то я и торчу на Мысе. Их было двадцать четыре в пределах одного коллапсарного скачка от Старгейта. Два должны были возвратиться к настоящему времени. Но появились лишь беспилотные зонды с обычными сообщениями.

– А почему вы думаете, что они уцелели? – спросила Мэригей. – Потому что вы бессмертны?

– О, мы не бессмертны, разве что в той же степени, что и амеба. – Он улыбнулся мне. – Если бы вы этим утром выбрали в качестве мишени меня, а не рекламу хот-дога, то, вероятно, причинили бы мне такие повреждения, которые медики изящно называют несовместимыми с жизнью.

– Я сожалею…

Он небрежно отмахнулся от моих извинений.

– Вы считали меня машиной. Но я не о том; если не считать вас, то акция кажется строго выборочной. Люди и тельциане пропадают, а птицы, пчелы и мы остаемся.

– И основанием для того, чтобы выделить нас из общего числа, явилось то, что мы пытались убежать? – полувопросительно сказала Кэт.

«Дисней» пожал плечами.

– Предположим на мгновение, что вселенная обращает внимание на побуждения своих обитателей. И то, что вы делали, вызвало у нее интерес.

Это было все-таки чересчур.

– И поэтому можно было, как дерьмо из унитаза, смыть из Вселенной десять миллиардов людей и тельциан?

Анита вдруг негромко застонала.

– Что-то… Что-то не так… – Она стояла прямо, а ее спина прямо на глазах выгибалась дугой, а глаза увеличивались и вылезали из орбит. Лицо раздувалось. Свободно сидевший комбинезон стал тугим, а спустя секунду начал лопаться по швам.

Затем она взорвалась: один ужасный влажный хлопок, и мы все оказались забрызганы кровью и клочьями мяса; кусок кости, резко щелкнув, ударился мне в скулу и отскочил.

Я взглянул на Омни. Он был Диснеем, забрызганным кровью и мясом, и затем его образ заколебался, и наряду с Диснеем мелькала какая-то тварь, состоявшая, главным образом из клыков и когтей, ну а потом он снова превратился в дядюшку Уолта, но уже совершенно чистого.

Большинство из нас, в том числе и я, просто осели наземь: ноги не держали. Ченс и Стив почти что упали.

Там, где стояла Анита, осталась пара ботинок с торчавшими из них окровавленными обломками костей.

– Я этого не делал, – сказал «Дисней». Шериф выхватил пистолет.

– Я вам не верю. – Он решительно выстрелил Омни прямо в сердце.

В течение следующих нескольких минут происходило какое-то гротескное действо. Выкатились маленькие роботы-уборщики – Микки, Дональд и Минни – и, распевая свои стишки, клеймящие позором тех, кто сорит на улице, принялись собирать совками и пылесосами клочья, оставшиеся от женщины, с которой я был знаком полжизни. Когда они принялись чистить ее ботинки – единственное из оставшегося, имевшее хоть какое-то подобие индивидуальности, я последовал примеру Омни и оттолкнул их прочь. Шериф увидел, что я сделал, и пришел на помощь.

Мы с ним подняли каждый по окровавленному ботинку.

– Нужно как-то похоронить ее, – нерешительно сказал он.

«Дисней» сел, держась за грудь.

– Если вы перестанете стрелять в меня, то я смогу помочь. – Он закрыл глаза, его кожа стала серой, как мокрый мел, и на мгновение у него был такой вид, будто он собирался снова упасть замертво. Но он медленно, в несколько приемов, преобразовал себя в крупного чернокожего рабочего с лопатой в руке, одетого в комбинезон, и с преувеличенной осторожностью поднялся на ноги.

– Вы уже довольно долго пробыли рядом с нормальными людьми, – сказал он хриплым басом, похожим на голос Луи Армстронга, – и могли бы научиться владеть своими эмоциями. – Он отшвырнул робота лопатой и направился к одичавшему газону, на котором росло несколько пальм. – Давайте отнесем ее туда, где она сможет отдохнуть. – Он повернулся к остальным, которые стояли рядом, сбившись в кучку. – А вы идите внутрь и приведите себя в порядок. Мы позаботимся об остальном.