Том Холланд - Вампир - История лорда Байрона

Я прочел часть рукописи. И она произвела на меня глубочайшее впечатление. В ней было очень много из того, что я узнал.

"О, Франкенштейн,- сказал этот монстр своему создателю.- Я должен быть твоим Адамом, но я скорее падший ангел, который, не совершив ни одного злодеяния, был лишен радости".

Я содрогнулся от этих слов. После этого я уговорил Шелли уехать, взять Клер с собой и попросил позаботиться о ее ребенке. Наконец они уехали. Теперь я был готов. Я должен был преследовать своего собственного Франкенштейна. И все же...- Лорд Байрон умолк.- Нет, паша не был похож на Франкенштейна, книга производила такое ошеломляющее впечатление вовсе не потому, что содержала в себе правду. Роман, несмотря на всю его силу, все же был вымыслом.

Не существовало научной возможности воссоздания жизни. Творение оставалось загадкой. Но я до сих пор был поражен, какими смехотворными были мои амбиции. Я радовался, глядя на то, как сгорает моя библиотека.

Я прогнал Полидори. Теперь я не нуждался в нем. Я щедро вознаградил его, но он принял деньги с привычной для него неблагосклонностью.

- Почему именно вы,- говорил он, пересчитывая деньги,- должны обладать такой силой, чтобы сделать это, а не я?

- Потому что я не похож на тебя.

- Да. - Полидори прищурил глаза.- Думаю, вы не такой, как я. Я рассмеялся.

- Я никогда не сомневался, что ты обладаешь великой проницательностью, Полидори.

Он обернулся и злобно посмотрел на меня, затем достал из кармана крошечный сосуд. Он поднес его к свету.

- Ваша кровь, милорд.

- Ну и что с того?

- Вы собирались мне платить за то, что я буду исследовать ее, помните?

- Да. И что ты в ней обнаружил?

И снова Полидори злобно посмотрел на меня.

- Осмелитесь ли вы,- он ухмыльнулся,- осмелитесь ли вы презирать меня, после того что я узнал?

Я пристально посмотрел на него. Полидори задрожал и начал что-то бормотать сквозь зубы. Я вторгся в его сознание, поверг его в состояние полного ужаса

- Не угрожай мне,- прошептал я. Я взял сосуд с кровью из его рук.

- А теперь убирайся.

Полидори поднялся и, спотыкаясь, вышел из комнаты. На следующий день я уехал, не попрощавшись с ним.

Я поехал вверх в горы по дороге, пролегающей через Альпы. Хобхауз присоединился ко мне, и мы путешествовали вместе. Чем выше мы поднимались, тем головокружительнее и отвеснее становились горы. Над нами возвышались скалы изо льда, окруженные глубокими ущельями; над снежными вершинами парили, широко расправив крылья, орлы.

- Почти как в Греции,- сказал Хобхауз,- помнишь, Байрон? В Албании...

Он осекся и обернулся через плечо, охваченный невольным ужасом. Я также обернулся. Дорога была пуста. Наверху торчали стволы засохших сосен. Их кора была содрана, а ветки мертвы. Они напомнили мне мою семью. По другую сторону тропы лежал ледник, напоминавший застывший ураган. Да, подумал я, если он вообще придет, то придет сюда. Я был готов встретить его. Но тропа была пуста, как и прежде.

На фоне заката, спустившегося на Гриндельвальд, мы услышали топот копыт. Мы обернулись и стали ждать. К нам приближался человек, он был один. Его лицо, как я заметил, имело желтоватый оттенок. Я вытащил пистолет и затем, когда всадник подъехал к нам, вложил его обратно.

- Кто ты? - выкрикнул я. Это был не паша. Странник улыбнулся.

- Агасфер,- сказал он.

- Кто ты? - спросил Хобхауз.

Он взвел свой пистолет и держал его наготове.

- Странник,- ответил всадник. У него было удивительное произношение. Оно имело красивейшую и трогающую душу мелодию. Он снова улыбнулся и поклонился мне.

- Я странник, как и ваш друг, Хобхауз, всего лишь странник.

- Вы нас знаете?

- Да. Знаю.

- Вы немец? - спросил я. Незнакомец улыбнулся.

- Нет, нет, милорд! Это правда, я люблю немцев. Они принадлежат к расе философов, а без философии кто поверит в меня?

Хобхауз нахмурился.

- А почему они не должны верить в вас?

- Потому, мистер Хобхауз, что мое существование - вещь невозможная.

Он улыбнулся и повернулся ко мне, словно почувствовав блеск моих глаз.

- Кто вы? - прошептал я.

Путник ответил мне взглядом таким же глубоким, как и мой собственный.

- Если вам нужно как-то обозначить меня, милорд, зовите меня...- он помолчал,- жидом.- Он улыбнулся.- Да, евреем, ибо подобно всем, кто принадлежит к этой необычной и заслуживающей уважения расе, я принадлежу ко всем странам и одновременно ни к одной.

Хобхауз нахмурился.

- Этот человек сумасшедший,- прошептал он мне на ухо.

Я жестом велел ему успокоиться. Я изучал лицо странника. В нем невероятным образом смешались юность и старость. Его волосы были длинными и седыми, но глаза - такими же глубокими и сверкающими, как и мои. На его лице не было ни одной морщинки. Он не был вампиром, по крайней мере он не казался таковым, и все же его окружал ореол некой тайны, одновременно отталкивающей и вызывающей благоговение.