Том Холланд - Вампир - История лорда Байрона

- Милорды англичане? - спросил он.

- Я лорд,- ответил я ему.- Хобхауза вы можете не принимать в расчет. Он простолюдин.

Паша медленно улыбнулся и приветствовал нас обоих с церемонным изяществом. Он произнес приветствие на чистейшем французском (раньше мне ни у кого не приходилось слышать такого чистого произношения), который очаровал меня, так как звук его походил на серебряный звон.

Хобхауз спросил, где тот изучал французский. Паша рассказал, что очень давно был в Париже, еще до Революции и Наполеона. Он показал на книгу.

- Только моя жажда к познанию привела меня в город огней. Я никогда не был в Лондоне. Вернее, был - один день. Каким великим он стал. Я помню времена, когда он был ничем.

- Ваши воспоминания, должно быть, долговечны. Паша улыбнулся и склонил голову.

- Мудрость, которой мы обладаем здесь, на Востоке, долговечна. Не так ли, грек?

Он взглянул на Атанасиуса, который, запинаясь, пробормотал что-то невразумительное, трясясь в складках жира.

- Да,- сказал паша, наблюдая за ним с безжалостной улыбкой,- мы на Востоке понимаем много такого, что никогда не будет доступно Западу. Вы должны помнить об этом, господа, если путешествуете по Греции. Просвещение не только открывает, но иногда может скрывать правду.

- Например, ваше превосходительство? - спросил я.

Паша поднял свою книгу.

- Я очень долго разыскивал ее, чтобы прочесть. Ее нашли для меня монахи Метеоры и принесли сюда. В ней рассказывается о Лилит, первой жене Адама, развратной царице, которая обольщала мужчин на улицах, в полях и пила их кровь. Я знаю, что для вас это суеверие, просто вздор. Но для меня, а также для нашего греческого друга это нечто большее. Это завеса, которая одновременно скрывает и приоткрывает правду.

Воцарилась тишина. Вдалеке я услышал колокольный звон.

- Мне интересно знать,- сказал я,- сколько правды заключено в историях о кровопийцах, которые мы слышали?

- Вы слышали другие истории?

- Да. Мы остановились в деревне. Там нам рассказали о тварях, называемых вурдалаками.

- Где это было?

- Близ реки Ахерон.

- Вам, вероятно, известно, что я властитель Ахерона?

Я взглянул на Атанасиуса. Тот блестел, как кусок сала. Я повернулся к Вахель-паше и покачал головой:

- Нет, я не знал об этом.

Паша пристально посмотрел на меня.

- Много историй рассказывается об Ахероне,- спокойно молвил он.- У древних греков умершие тоже пили кровь.

Он взглянул на книгу и прижал ее к груди. Казалось, он готов был что-то сказать мне, свирепая страсть внезапно озарила его лицо, но оно тут же померкло, уступив место мертвенной маске, и только нотки холодного презрения были слышны в голосе Вахель-паши, когда он заговорил.

- Вы не должны обращать внимание на россказни крестьян, гш1огс1. Вампир - это древнейший миф человечества. И чем же стал он, побывав в руках моих крестьян? Жалким идиотом, шатающимся пожирателем плоти. Чудовище, выдуманное чудовищами.- Он усмехнулся, сверкнув белизной зубов.- Вы не должны бояться вампира крестьян, гш1огс1

Я вспомнил Горгиу и его сыновей, их дружелюбие. Желая защитить их, я описал наши приключения в гостинице у Ахерона. В течение моего рассказа я заметил, что Атанасиус уже весь изошел на пот.

Паша тоже наблюдал за проводником, его ноздри подрагивали, словно он чуял страх. Когда я закончил, он усмехнулся.

- Я рад, что за вами хорошо присматривали. Но я жесток только потому, что хочу предотвратить жестокость к себе.- Он посмотрел на Атанасиуса.Видите ли, я в Янине не только для того, чтобы посоветоваться по поводу манускриптов. Я еще охочусь за беглецом. Я воспитывал этого раба с младенчества, заботился о нем, любил его, как родного. Не тревожьтесь, я охочусь за рабом, скорее в печали, нежели в бешенстве, и не причиню ему никакого вреда.- Он снова посмотрел на Атанасиуса.- Не причиню ровно никакого вреда.

- Я думаю, мой господин,- зашептал проводник, дергая меня за рукав,думаю, что нам пора идти.

- Да, идите,- резко, почти грубо сказал паша. Он снова сел и открыл свою книгу.- Мне много еще нужно прочесть. Уходите, уходите, пожалуйста.

Хобхауз и я поклонились с нарочитой церемонностью.

-Увидимся ли мы снова в Янине, ваше превосходительство? - спросил я. Паша поднял голову.

- Нет. Я почти завершил то, зачем сюда приехал.- Он взглянул на Атанасиуса.- Сегодня вечером я уезжаю.- Он повернулся ко мне.- Возможно, гш1огс1, мы увидимся снова, но в другом месте.

Он кивнул и вернулся к своей книге, а Хобхауз и я, почти подгоняемые нашим проводником, вышли наружу, под лучи послеполуденного солнца.