Рома Ньюман - Психокинетики

– Его конвоировали в Москву. По дороге он спровоцировал аварию и совершил побег.

Теперь внимательный взгляд переместился на Малахова. Со стороны могло показаться, будто в голове Волжанского установлен компьютер, который сейчас обрабатывает миллионы вариантов развития событий. Наконец он кивнул Владимиру Даниловичу.

– Ты просканировал место аварии?

– Да.

– Что-нибудь интересное увидел?

– Да. Активная внутренняя установка на месть. Бежать и прятаться он не намерен. Все, чем заняты его мысли, – это мы трое.

Волжанский изогнул бровь.

– Ну, не могу сказать, что прям сильно удивлен.

Громов выразительно фыркнул. Пожалуй, громче, чем это требовалось. Волжанский холодным тоном произнес:

– Что?

– Еще бы ты был удивлен.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – задал риторический вопрос Артур Валентинович.

– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.

– О… Твоя старая добрая песня о том, какой я мерзавец. Ей-богу, Эдик, пора перестать вести себя так, будто ситуация с Артемом – моя вина.

Короткие брови Эдуарда Евгеньевича двумя молниями взметнулись ко лбу.

– А чья, по-твоему, это вина? Кто дал Артему основания для мести?! Кто бросил его вместе с группой посреди пустыни?! Это ты дал тогда отмашку. Ты кинул парня!

Волжанский хлопнул ладонью по столу.

– Не смей клеветать на меня в моем же кабинете – я тебе не какой-то сосунок! Ты не был тогда в штабе. Не знаешь, какова была ситуация; не видел, какое давление оказывали на нас. Не моя вина, что Артем слетел с катушек. В этом виноваты все мы.

– Все мы?! Тогда напомню, что это ты рекомендовал бросить его в «песочнице»! Ты приказал обрубить связь и не высылать группу эвакуации!

– Тактику действий приходится выбирать самому. За абстрактным приказом «Этого нельзя допустить» таятся непростые и страшные решения. Ты генерал, ты должен понимать.

Зеленые глаза Громова смотрели прямо в непроницаемо черные глаза Волжанского. Генерал покачал головой.

– Ты уверен в своей правоте, да?

– Я не вижу причин менять точку зрения.

– Понятно. Знаешь, мы пришли предупредить тебя. Сейчас ни мы, ни наши близкие не в безопасности. Не знаю, кого он выберет первой целью, но, как бы там ни было, я очень надеюсь, что впредь мне больше не придется пересекаться с тобой.

Он посмотрел на Малахова, спокойно сидевшего в кресле.

– Данилыч, ты идешь?

– Я догоню, – повернув голову, ответил Малахов.

Громов бросил на Волжанского взгляд, полный презрения, поспешно вышел из кабинета. Артур Валентинович глубоко вздохнул, с вызовом глянул на Малахова.

– Ты думаешь так же, как и он? Во всем этом – моя вина?

Владимир Данилович оставался спокоен.

– Ты делал то, что тебе казалось правильным. Меня не было в штабе, я не хочу судить о том, чего не видел и не слышал.

– Черт! – Волжанский провел ладонью по зачесанным назад волосам. – Как противно оправдываться и перед тобой тоже.

– Не нужно оправдываться. Во всяком случае – передо мной. К тому же сейчас далеко не лучшее время для взаимных обвинений.

– Расскажи об этом нашему импульсивному другу.

– Вы оба импульсивные.

Несколько секунд Волжанский изучал непоколебимо спокойное выражение лица Владимира Даниловича, а потом запрокинул голову и громко захохотал. Резкие переходы с одного края эмоционального диапазона на другой были отличительной чертой его темперамента.

– Я всегда восхищался этим твоим качеством, Володя! Абсолютное спокойствие в любой ситуации. Просто эмоциональная пустыня!

Он поднял крышку продолговатой шкатулки из дорого дерева, достал сигару, протянул Малахову.

– Будешь?

– Нет, спасибо.

– А вот я покурю. Подсел на эти штуки.

Он зажал сигару в зубах, щелкнул зажигалкой, принялся раскуривать табак.

– Нервная работа? – спросил Малахов.

Волжанский бросил серебряную зажигалку на стол. Владимир Данилович прочел фразу, выгравированную на ее корпусе: «LOKI WAS RIGHT».

Артур Валентинович откинулся на спинку кресла, выпустил густую струю дыма.

– Даже не представляешь насколько, Володь. Важная клиентура, серьезные запросы. И хотя практической работой занимаюсь не я, все равно приходится проводить тренинги и семинары. Добавь сюда бесконечные перелеты по всем континентам – и мой образ жизни едва ли можно назвать здоровым.

– Ты доволен?

Артур Валентинович неспешно затянулся.

– Отчасти.

Внезапно он поднялся, обошел вокруг стола.

– Ладно, не будем о ерунде, давай – о деле. Поведай мне, пожалуйста, с самого начала, что произошло.