Александр Карнишин - Фантастическая политика и экономика [Сборник рассказов; СИ]

— Вы свободны, товарищ! — прокричал кто-то из сумрака. — Теперь вы совсем и во всем свободны! Идите же на волю, товарищ! Виктор Васильевич не понял. У него как раз была мысль, и он ее сначала дописал. Потом снял свои очки, повертел их растерянно в руках. Что значит — свободен? То есть — совсем свободен? И не будет теперь больше режима, пайка по норме калорий, трудовой дневной нормы — ничего этого не будет, выходит? И что такое — воля? Это как? Можно будет даже не писать? Он вздрогнул, поняв, о чем подумал. Шум по коридору прокатился дальше, к следующей двери. Потом к следующей.

— Ура! Свобода, братцы! — ликовал кто-то со знакомым голосом. — Ну, теперь-то мы им покажем, на что способны! Эх, заживем! Собираться долго было просто невозможно. Потому что нечего было собирать. Записи свои Виктор Васильевич уложил в портфель. Надел пальто и шляпу, достав их из узкого шкафа. Пошел на волю. По тому самому сумрачному длинному коридору с дверями влево-вправо. … Через три дня он пришел в новую администрацию, где с утра отстоял в медленной печальной очереди в один из кабинетов. Два часа стоял в очереди и смотрел на людей.

— Слушаю вас, — сказал в кабинете усталый скучный молодой человек.

— Понимаете, нас тут освободили.

— Слава Отчизне! — вскочил тот со стула.

— Слава, — тоже встал Виктор Васильевич.

— Так в чем ваши проблемы, товарищ? Какие у вас вопросы к новой власти?

— Понимаете, мне очень кушать хочется, — стесняясь и краснея щеками, трудно вымолвил Виктор Васильевич. — Просто очень хочется.

— Ну, так покушайте, товарищ. У нас теперь свобода. Режима никакого нет. Когда хочется, тогда и кушайте.

— Но чтобы кушать, надо как-то купить еду…

— Совершенно верно! Купить! Невидимая рука рынка! Экономика должна быть экономной! Безграничная социалка — не наш путь!

— То есть, а на что, собственно, купить? — затравленно смотрел Виктор Васильевич. — На какие, то есть, деньги?

— Так вам не платят за работу? — удивился молодой человек и стал совсем не скучным.

— Выходит, что не платят.

— Это противозаконно. Если вы сделали общественно полезную работу, она должна быть оплачена в соответствии с объемом ее, занятым временем и степенью социальной значимости. У Виктора Васильевича все было хуже. У него просто никто не брал его записи. Никто не приходил и не стучал в дверь, чтобы он сдал пачку листов. Никто не рассматривал, не правил, не выдавал в конце дня паек или даже кусок торта и пол банана. Ничего этого больше не было.

— А-а-а, — развеселился молодой человек. — Так вы привыкли, чтобы вас кормили? Как в тюрьме? Нет, уважаемый. Теперь все не так. Если вы делаете то, что покупают — у вас будет еда. А если у вас ничего не покупают…

— Ага, — грустно кивнул Виктор Васильевич.

— Что, вот прямо совсем ничего? — удивился молодой человек. Он посидел, рассматривая Виктора Васильевича, как странный экспонат провинциального музея — будто и старое что-то, когда-то важное и значимое, а только зачем оно?

— Знаете что, — принял он решение. — Вот вам талончик на ужин в нашей столовой. Это в виде помощи обездоленным. Но это только на один раз. А потом уже сами зарабатывайте.

— А как? — слабо спросил Виктор Васильевич, сжимая в потной руке полученный талон.

— Ну, как-нибудь, знаете. Вон, чемоданы на вокзале подносите, что ли. Или еще можно в школу устроиться — у нас в школах от голода еще никто не умер. Или можно на службу записаться. У нас, кстати, соседний кабинет пустует.

— Но я же не умею ничего больше! Я — писатель.

— С писателями у нас проблема, это точно. Но вы все же не волнуйтесь, это все у нас временно. Наступит время, и ваши труды станут вновь востребованы, издательства выстроятся в очередь за вашими рукописями, а народ не колбасу и хлеб — книжки ваши потащит из магазинов! Подождите немного! Как-нибудь перебейтесь, что ли… … После сытного ужина тянуло поспать. Но тут раздался телефонный звонок:

— Василич! Привет! Ты там как сам себе, живой еще? Это, брат, хорошо весьма! А то я тут переезжаю, так ты запиши мой новый номер телефона!

— Переезжаешь?

— Новая квартира, Василич! Большая, с настоящим кабинетом и большим залом! Эх, я там развернусь!

— Это как же у тебя опять получилось?

— Писать надо, Василич! Каждый день писать! Вот и получится!

Писать, как говорится, надо больше и лучше! Черт побери… Опять Васька весь в шоколаде. Что же за тему он такую поднял, что и тут не голодает? Опять, в этом, в тренде… А завтра надо бы, пожалуй, сходить в школу. И то правда. Как-то ведь надо пережить эту полосу. Не может быть все время так плохо.