Уильям Тенн: Венера и семь полов

Как-то раз, когда Сезон Ранних Паводков был в самом разгаре, нас посетил флин: выкарабкавшись из подземных лабиринтов, он специально заполз к нам на гору, где мы только-только обустроились для очередной демонстрации.

— Приветствую тебя, о, распространитель культуры, — с трудом дыша, промолвил флин. — Я принес тебе весть от флин флинна, принятую им от нзред нзредда, который получил ее лично из уст самого Шлестертрапа. Великий Цивилизатор желает, чтобы ты немедленно прибыл к нему.

— Но ведь пространство между мной и десятой высочайшей горой разделяет вода, — ответил я. — Найди мне какого-нибудь сроба, на котором я смог бы переплыть это море.

— Дело очень срочное, — услышал я в ответ, — совсем нет времени для поисков. Придется тебе двигаться окружным путем, по суше, и поторапливайся, время не ждет. Шлестертрап...

В этот момент до меня донеслось знакомое жуткое бульканье, и речь флина прервалась на полуслове. Я оглянулся, заметив, что мои ассистенты бросились врассыпную, кто куда. Огромный бринозавр незаметно подкрался к землерою сзади и заглотил его.

Я подавил животный инстинкт, призывавший меня бежать со всех ног. Ведь даже в страхе я обязан вести себя как представитель цивилизованной расы. В общем, стоял я с идиотской улыбкой на лице и продолжал вопрошать:

— Так что Шлестертрап? Ради всех плуков, уже съеденных и еще не вылупившихся, ответь же мне скорей, о, флин!

Откуда-то из глубины огромной глотки чудовища донесся еле слышный голос:

— Шлестертрап собирается лететь обратно на Землю. Он сказал, что ты должен...

Бринозавр сглотнул, и то, что только что было флином, окончательно сползло по длиннющей глотке в утробу монстра. И лишь после того, как, с наслаждением рыгнув, хищник облизнулся в предвкушении очередного деликатеса, то есть меня, — только тогда я наконец воспользовался мощью своего спирального щупальца и, отпрыгнув в сторону, позволил себе скрыться в гуще деревьев.

Лениво повращав головой, монстр угрюмо оглядел окрестности. Убедившись, что зазевавшихся плуков не осталось, он развернулся и медленно пошлепал по склону вниз. К моменту, когда он достиг журчащих ручьев, я уже выскочил из укрытия и принялся объяснять троим нзредам, выбранным мной в провожатые, маршрут предстоящего пути.

Дорога, пролегавшая среди скальных нагромождений, давалась с огромным трудом. Поначалу нам пришлось двигаться как бы немного вбок от главного направления, но внушительная кривая рано или поздно должна была вывести нас к заветному жилищу.

— Интересно, а может так быть, — спросил самый младший из нас, — что Шлестертрап посчитал свою миссию законченной? Он ведь постоянно следил, с каким усердием и покорностью мы следуем принципам, заложенным в его стерео. Может быть, он решил, что мы уже и сами с усами и способны своими силами цивилизовать плуков?

— Не думаю, — возразил я. — После меня уже появилось на свет несколько поколений, но никакого прогресса пока не наблюдается. Может быть, он хочет вернуться на Землю, чтобы захватить какие-нибудь материалы, которые нам понадобятся на следующем этапе, что-нибудь по технологии?

— Отлично! Пройденный нами культурный этап, который, очевидно, был необходим, нанес серьезный ущерб нашей популяции. Из-за уменьшения плуков мне постоянно приходится корректировать мою Книгу Семерок. И хотя я ни минуты не сомневаюсь, что окультуривание стоит вынесенных страданий, все же, когда я вспоминаю о своей собственной семье... Мне бы так хотелось, чтобы моему гууру попалась маленькая пятнистая змея!

Так, за приятными разговорами о насущных чаяниях, не менее трогательных, чем рассуждения о Высшем Уповании — том времени, когда раса плуков станет доминировать по всей территории Венеры, — мы незаметно преодолели весь путь. Как всегда, манипулируя лучом, робот впустил нас в жилище и незамедлительно повел к Шлестертрапу.

Апартаменты на сей раз выглядели изрядно опустевшими, и я подумал, что, наверное, почти все оборудование уже погрузили на огненный корабль. Цивилизатор полулежал в одиноком кресле в центре отсека, окруженный грудами полностью отконъюгированных бутылок.

— О, кого я вижу! — воскликнул он. — Мой старый друг нзред привел на этот раз маленького милого плукианчика! Ничего, что я так? Вы мне простите? Располагайтесь и будьте как дома!

Я обрадовался, заметив, что, хотя Шлестертрап произносит слова как-то хрипло и невнятно, он явно больше расположен к общению, чем обычно.