Журнал «Если» - «Если», 2007 № 02

— А что будет у нас на ужин?

— Когда ты меня отвлек, я как раз пыталась выяснить, что едят уотессунцы.

— Лично я не собираюсь есть всяких червяков!

— Я тоже, — ответила Сьюзен. — А теперь — брысь!

В кухню вошел Том и со вздохом опустился в кресло.

— Весь город настроен очень воинственно, — сообщил он. — В буквальном смысле. Пола Сандерс собиралась установить у нашего дома пикет. Я ее еле отговорил — сказал, что у тебя есть план и что она должна тебе верить. Кстати, в чем он заключается — этот твой план? Ты что-то ничего мне не говорила…

— Мой план заключается в том, чтобы накормить нашего гостя пиццей.

— Пиццей?!

— Почему бы нет? Насколько я успела выяснить, у уотессунцев не Существует никаких особых ограничений по части еды, а пиццу любят все!

Том откинул голову назад и мрачно уставился в потолок.

— Конечно. Почему бы нет? — проговорил он. — Если он отравится и умрет, то на ближайшие два часа ты сделаешься национальной героиней. А потом превратишься в жертву жестоких оккупантов… И мы заодно.

— Пиццей еще никто не отравился, — парировала Сьюзен, поднимаясь из-за стола, чтобы немного прибраться к приходу гостей.

Семья Эбернати жила в большом трехэтажном доме, возведенном еще в 1918 году. К дому была пристроена веранда, окружавшая его со всех четырех сторон, а в просторном дворе стояла небольшая башенка с остроконечной крышей. Раздвижные деревянные двери гостиной, веерные окна со вставками из цветного стекла и отделанный дубом камин выглядели довольно помпезно, однако, несмотря на это, комната имела уютный, жилой вид. В немалой степени этому способствовали наваленные повсюду книги, обгрызенный собакой афганский ковер и заваленное моделями самолетов фортепиано. Удобная, изрядно поцарапанная мебель хранила следы множества школьных вечеринок, дружеских и деловых встреч. В доме четы Эбернати гости бывали чуть ли не каждый день, а ужины, которые они у себя устраивали, никогда не напоминали официальные мероприятия, кто бы ни был на них приглашен. Формализм и официоз не вязались с характером Сьюзен.

По специальности Сьюзен была медсестрой, однако она уже давно оставила работу. Виной тому были, однако, не пациенты, а все тот же дремучий формализм и беспросветный бюрократизм больничного начальства, с которым Сьюзен не могла мириться. Природа наградила ее независимым, гордым умом и крепким телосложением прусской крестьянки. Прямые светло-русые волосы до плеч обрамляли круглое миловидное лицо, с которого не сходила приветливая улыбка. Ходила Сьюзен преимущественно в джинсовой юбке и клетчатой ковбойке с закатанными рукавами, поэтому, когда Тома выбирали мэром, жители (и особенно жительницы) Оканогган-Лип могли быть уверены: жена нового градоначальника не станет навязывать им свои вкусы по части мод.

Капитан Гротон приехал в точно назначенное время в машине с тонированными стеклами. За рулем сидел, очевидно, кто-то из солдат; салона он не покинул, а остался ждать начальника внутри. Том, встречавший гостя на крыльце, нервничал и украдкой бросал быстрые взгляды вдоль улицы. Когда оба прошли в гостиную, Сьюзен появилась из кухни, держа в одной руке бутылку вина, а в другой — три бокала на тонких, высоких ножках.

— Глоток вина, капитан? — спросила она.

Капитан Гротон заколебался.

— Если это принято… К сожалению, я не очень хорошо знаком с вашими обычаями, касающимися совместного приема пищи. Я знаю только, что их много и они довольно сложны.

— Это ферментированный ягодный сок, который оказывает легкое опьяняющее действие, — объяснила Сьюзен, наливая немного вина в его бокал. — Люди пьют вино, чтобы чуточку расслабиться.

Гротон осторожно взял бокал, и Сьюзен увидела, какие у него короткие, толстые пальцы. Не пальцы, а просто какие-то культяпки. К счастью, работая медсестрой, она научилась испытывать сострадание даже к самым уродливым пациентам. Сейчас ей пришлось прибегнуть к этой своей способности.

— Ваше здоровье, — сказала она, поднимая бокал.

Послышался хруст, и ножка капитанова бокала переломилась пополам. Гротон попытался поймать осколки, и вино выплеснулось ему на руку.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Я не ожидал, что этот сосуд настолько хрупок.

— Ерунда, не обращайте внимания, — проговорила Сьюзен, забирая у него осколки и передавая Тому. — Вы не порезались?

— Нет, я не… — не договорив, капитан Гротон уставился на свою руку. Его лопатообразную ладонь пересекала тонкая кровавая линия.