Голова короля свисала в поисках то ли короны, то ли Квакуна. Голову короля, к радости лягушонка, оказывается, венчала не корона, а строительная каска. Лягушонок уже видел такую на открытке, которую присылали к Новому году на корабль доброжелатели. На открытке стоял мальчик в каске и укладывал кирпичи на печную трубу дома.
В двух выпуклых голубых глазах короля тут же запрыгали два изумрудных лягушонка, и Накомарник был прощен за свою невнимательность. Да и цвет куртки был самый подходящий - болотный.
- Значит, новички?
Трудиться ко мне приехали?
Строить?
Аль полюбопытствовать?
- Строить!
- Полюбопытствовать!
- Трудиться!
Откликнулось всеми голосами эхо и осталось в норах зверьков и трещинах дупел.
- А что строить? - поспешил уточнить Кофейник, яростно отдирая застрявшую в ухе колючку.
- Простите, у вас блохи? - не выдержал Король. - А то есть хорошее средство: купание в горько-пряных семенах полыни.
- Нет! Спасибо! Это не блохи, это пираний...
- Пираний?.. Хе-хе-хе... - с сомнением реагировал монарх. - Что строить?.. Дворец!
- Лес-то сами валите? - уважительно поинтересовался Фрэнк, битый час уже глазевший на геркулесовы стопы, обутые в окаменевшее месиво бетона, глины, опилок.
- Сам? Нет. Бионеры помогают. Какие?.. Да хотя бы вот этот.
И только тут паломники разглядели рядом с королем зверюгу.
- Это волчонок Бобби, а не ньюфаундленд, - потрепал Бобика за брыли Король.
- Он ищет газ? - оглядел пса-волка Кофейник, отряхиваясь, как после мытья.
- Наверное, он открыл здесь газовое месторождение? Поэтому - пионер! предположил Фрэнк-Первоглот.
- Бионер, потому как бионер - дитя короля и природы! - изрек зверюгин бог и учитель. - Бобби сообщает нам о местах, где слишком много вредящей живому грязи.
Пес-волк ткнулся мокрой черной пуговкой в робу короля, и его усы мелко задергались в такт отбивающему чечетку хвосту. Серая, с серебринкой на концах волос, шерсть говорила о благородстве рода и о добром его предназначении.
- Еще он определяет, какой человек пришел - пакостник или без злых умыслов. Хе-хе... А иначе бы не стоять вам здесь, - поспешил добавить король, бочком мостясь в гамаке и устраивая голову на сложенные в замок руки.
А Кофейник орудовал то правой, то левой задними, зарабатывая юкко в бесконтактном дружественном танце вокруг можжевелового куста.
- Где же? Где же? Ваша... ква! - стройка?! - заглянул в большой, небесно-ясный глаз лягушонок и слизнул с королевской ресницы слезу.
Потом Накомарник уверял друзей, что это была воистину слеза добра и счастья... И злосчастья. В ней плавал малярийный комар.
Король осторожно провел мизинцем по спине Накомарника, словно пытался нащупать солнечный зайчик, сделавший спинку лягушонка лакированной.
- Наш с тобой Храм и Дворец где, спрашиваешь, бионеша?
- Я Накомарник, а не бионеша.
- Тут он, близехонько, здесь...
Все уставились на забытую около флаговой сосны совковую лопату. Совок опирался на землю, а не прикасавшаяся к стволу, усеянная конопушками извести и бетона и божьими коровками, ручка смотрела в небеса. Явно устойчивое ее равновесие удивляло.
- На Полярную лопата смотрит! На Альфу М.Урсис, - сообразил штурман.
- Так где же они, ваши бионеры? И чего это вы не трудитесь? - лягушонок поднял лапку, к перепонке которой приклеилась лапка можжевельника. Лопата в небо топырится, а дела нет.
- Все мы трудимся, любезник! И лопата трудится... Ответь-ка ты мне, почему совок в землю не вторкнут, а она-дорогуша не падает?
- Р-р-равновесие! - встрял в разговор Кофейник, с завистью поглядывая на Бобика, от природы препоясанного черной лентой.
- Само собой, равновесие! Да весь гвоздь в том, что это не лопата на земле стоит, а Шар земной на лопате стоит... Не знаю я еще, что есть бетон, а что есть известь в нашем бионерском деле... - Король лихо качнул гамак, дрыганул сапогом и усадил лягушонка на грудь. - Греешь, лягуший Царь, душу, а вредный! Пойми, плюгавь болотная: каждый живой и живший - во мне, в короле, и в тебе, и в нем, потому как есть в нас Она - Бессмертная Душа. - Король тыркнул фрэнковым пальцем в небо, подмигнул Фрэнку и тот, обласканный королевской гипноковой, снова задрал грабли в сторону Полярной.
Лес, дерева которого по окраинам были низкорослыми и зачащобленными, достигал здесь боровых высот, напоминая шлем не спешащей облысеть Головы, не той, с которой не поладил когда-то Руслан, а живой, духободрствующей, питаемой энергизмом родной Природы, Головы всех русских паломников, витязей и богатырей: Микулы, Ильи, Добрыни, Руслана... Короля... Фрэнка (и Кофейника, сказал бы Кофейник).
Читать дальше