Александр Игнатенко - InterТеррор в России. Улики

Нападение на школу в Беслане было громадным потрясением для нашей страны, но должных выводов, к сожалению, каждый для себя не сделал. Наше общество продолжает пребывать в апатичном состоянии, надеясь, что накал обстановки на Кавказе их не коснется. В России люди все еще живут по принципу «моя хата с краю», так вот «хату с края» первой обычно и поджигают.

Необходимы усилия государства, для того чтобы сплотить общество перед чумой XXI века под названием «терроризм». Ведь сейчас не спастись ни в Шарм-эль-Шейхе, ни в Лондоне, ни в Испании. Общество должно осознать необходимость принятия целого ряда комплексных мер не только силового характера. Нужна долгосрочная национальная программа, необходимо утвердить российские стандарты борьбы с преступностью. При этом в Белоруссии или в Украине нет эффективных программ противодействия терроризму, но любое мелкое хулиганство там становится ЧП и наказание следует неотвратимо. А ведь нет ничего проще, чем обезопасить себя от угрозы терроризма, каждодневно занимаясь укреплением правопорядка. Но для этого необходима консолидация всего общества, только люди с ружьями сами по себе этого не решат.

Терроризм распространяется по территории СНГ. Под эту угрозу сейчас попали Узбекистан и Киргизия. В Грузии произошла вспышка терроризма. Это все свидетельствует о незащищенности пространства СНГ от подобной угрозы. Но разве в Англии нет той же угрозы? Я был в Лондоне в октябре 2004 года и беседовал с руководителями спецслужб. У меня просто скулы сводило от зависти. У них все было так схвачено, все так слаженно. Как сглазил. В этом году в Лондоне одна за другой произошли серии терактов. И теперь все понимают, что спасение от терроризма – только в консолидации нации и внимательном отношении прежде всего к самим себе.

Еще хуже, когда наравне с обществом в апатии пребывают политики. Я помню, как один из известных и раскрученных политиков не проявил никакого энтузиазма, когда его попросили вмешаться в переговоры в Беслане. Посчитал, что ему это не надо. Его просила помочь Анна Политковская. Называть сейчас имя этого политика я не стану, достаточно сказать, что он был в «Норд-Осте».

Необходимо понимать и то, как работают террористы. Люди, захватившие школу, лишь изображали переговорный процесс, потому что не были самостоятельными участниками этого процесса. Показательно выглядит разговор Руслана Аушева с лидером боевиков «полковником» Хочбаровым 2 сентября 2004 года, о котором можно судить по расшифровке видеозаписи встречи. Первое, что сказал Хочбаров, встретившись с Аушевым: «Отсюда никто живьем не уйдет». На просьбу Аушева отпустить детей лидер боевиков ответил: «Мы ни перед чем не остановимся». Потом Хочбаров признает полную несамостоятельность: «Это все зависит от них, а не от меня».

Понимаете, он захватил детей, и от него уже ничего не зависит?! Вот такая ситуация. Явлинский был прав, когда вышел из «Норд-Оста» и сказал, что там нет субъекта переговорного процесса. Бараев получил план, и он его реализует. Вот и все.

Следует с сожалением констатировать, что после Беслана процесс формирования современной адекватной нормативной базы противодействия терроризму идет очень медленно. До сих пор не принят новый закон о противодействии терроризму. Сейчас этот документ прошел в российском парламенте только первое чтение, и его дальнейшие перспективы, мне по крайней мере, пока не ясны. А ведь американцы в свое время очень быстро приняли подобный закон «Патриот», работа над ним заняла чуть менее полутора месяцев. У нас же пока в этом отношении успехи, мягко говоря, скромные, хотя несовершенство законодательства в этом направлении очевидно.

Тем не менее следует отметить и очевидные успехи наших спецслужб. Несмотря на работу в рамках старой нормативной базы, им удается эффективно уничтожать террористов, в том числе и причастных к трагедии в Беслане. На территории Ингушетии, Северной Осетии и Чеченской Республики прогресс очевиден. Здесь силовикам надо отдать должное. Например, был наконец-то ликвидирован Аслан Масхадов. После Беслана надо поставить вопрос о создании фонда, который выдавал бы премиальные за поимку террористов. Этот же фонд можно подключить к работе по ликвидации последствий терактов.