Михаил Васильев - Искатели

— Не стоит так, коллега! — заговорил тот. — Я вижу, это хорошая, крепкая еще машина. Наша, индейская. Умели делать наши предки. До Марса на таком корабле вполне… Проверить, перебрать, смазать, если что. Ремонт ему добрый дать.

— Надо воспользоваться таким счастливым случаем, — теперь поддержала остальных Диана. — Тем, что тарелка готовая есть. Подарок судьбы.

— Ну, это уже чересчур. — Теперь Платон еле сдерживался. — Вы хотя бы слышали про усталость металла? Гуманитарии!

— Здесь необычный металл, — издалека опять раздался непонятно чей голос. — У него, может быть, и усталости не бывает.

— Металл он разный бывает. Один другому — рознь, — заговорил Титаныч. — Иной старый металл лучше нового будет. От старости только крепче.

— Вы уж слишком, Платон Сократович, — сдержанно упрекнул его профессор Моралес. — Мы отнюдь не дикари. И металлы видели. В УИЦА тоже не лохи, у нас и технические факультеты есть, и специалисты… Все осмотрят, наладят. Вон у нас технарь. Птицекоатль. Варильщик, в технике варит. Я думаю, он и тарелку эту сможет повести. Где он, кстати?

Из толпы индейцев вышел вперед невысокий смуглый паренек, лет восемнадцати. Деликатного сложения, с крупным и кривым, как у хищной птицы, носом. За стеклами очков моргали черные, будто чем-то смущенные, глаза.

— Технически способный юноша, — представил его профессор Моралес. — Болт конкретный. Наш университетский корабль часто водит. Конечно, в каботажные рейсы, в пределах земной атмосферы. Лучший мой аспирант, бывший вундеркинд. И представьте, когда-то учился в Петербурге, у вас, профессор Кент, на вашем факультете.

— Здрасьте, Платон Сократович, — кивнул паренек.

— Птица Коатль? — Диана то ли с любопытством, то ли с интересом рассматривала юного аспиранта.

— По-другому, Коатль Кукулькан, — продолжил представлять паренька Хуан Карлосович. — Потомок прежних властителей майа и потомок богов. По-русски — Пернатый Змей. Так его зовут в честь его великого предка, бога. Длинно у меня получается, так всегда про сильно титулованных особ.

— В общем, Змей в перьях, — произнесла внимательно рассматривающая его Диана.

— Ну, зачем так парня дразнить? — Ахилл хлопнул его плечу — так, что тот покачнулся. — Ладно, не морозься, будешь просто Кукулькан. Хорошее имя. Вижу, наш чел, флейфовый, сработаемся. И бога золотого вам с Марса доставим и остальные сокровища.

— Добудем, конечно, — согласился Титаныч. — С такими орлами и не добыть.

— Думаю, что на корабле богов, под их покровительством, хоть до Солнца долетим, — заговорил, наконец, Кукулькан. — Мои предки, боги, защитят нас в этом путешествии… А тарелка выдержит. Мы, все наши, факультетские, мигом ей диагностику сделаем, разберемся, что к чему в этой древней механике. И за своих, за богов, я ручаюсь жестоко. Держу ось железно.

— Молодец, сынок, — одобрил профессор Моралес. — Вижу, что не зря тебя обучаю. Я в вас всех не сомневаюсь, — добавил он. — Жаль, что сам не могу лететь с вами. Университет на мне висит. Да и возраст. Марс — это не с копьем бегать по родному краю. И вообще… Устал от приключений. Слишком много их было в моей жизни. Лучше уж в древних поиграю в летнем лагере.

— Слетать на Марс — дело, конечно, несложное, — неуверенно произнес Платон. — Рядовое, можно сказать, в наше время…

— Ну вот! — воскликнула Диана. — Тоже мне, конец географии. Какой-то Марс! Невозможного не бывает, — традиционно закончила она.

— Чуть с ума не спрыгнул вчера, — говорил Хуан Карлосович. — Удивительно, что мозг выдержал такое потрясение. Это же надо — взять и открыть целую тарелку, на которой древние исполины летали. Наяву такое увидеть!

— Да, сколько вчера всего успели за один день, — произнес Платон. — Так за каникулы точно успеем до наследства этих древних месоиндейцев добраться. Конечно, все находки, скульптура эта, все так называемые сокровища принадлежат вам. Вашему университету, вашему народу. Как и завещал мой предок, — Платон вертел в руках опустевший стакан. — И, самое главное, великие открытия, когда-то сделанные этими месоиндейцами. Проще говоря, рукописи, свитки. Все, когда-то вывезенное отсюда… Если действительно вывезенное — я еще сомневаюсь, что в жизни бывают такие романтические истории.

— А вот с этим не согласен, коллега, — прервал его сидящий напротив Хуан Карлосович, — открытия — это всему человечеству. Неужели мы, уицевцы, закуркуем от человечества самое главное. Как говорили в Патрисе Лумумбе: "Мы не жлобы, жлобы — не мы". Надо такой девиз на гербе нашего университета написать. Удачная мысль! Ну, давай за Майяуэль! Богиню, даровавшую нам агаву и алкогольные напитки.