Антон Первушин: Звезда

— На связи Донбас-два. Мы видим и слышим вас, Журавль. Орбита близка к круговой. Высота двести тридцать. Всё идет отлично. Доложите готовность к маневру доворота.

— Понял вас, Донбас-два. Машина работает хорошо. Полет проходит успешно. Чувство невесомости нормальное. Самочувствие хорошее. К выполнению маневра готов.

В такие минуты хочется петь. Громко-громко. Но петь нельзя, потому что есть работа. Много работы.

— Маршал очень доволен, Журавль. Тебя ждет повышение в звании.

— Сплюньте через плечо, Донбас-два!

— Даю обратный отсчет на включение двигательной установки. Десять... девять... восемь... семь... шесть... пять... четыре... три... два... один... Пуск!

Всё-таки работа космонавта сильно отличается от работы летчика. Последний постоянно чувствует машину, при маневрах, она буквально давит ему на плечи: на правое плечо, на левое плечо. А вот в космическом корабле движение ощущается только в те секунды, когда работает двигательная установка. И перегрузка может прийти с любого направления. Так и в этот раз — она пришла справа и снизу. Москаленко чуть сжался, но легко перенес резкое, как удар, утяжеление.

— Восход-два, на связи Журавль. Докладываю. Двигательная установка завершила работу.

— На связи Донбас-два. Мы видим и слышим тебя! Ты справился, Юрий! Корабль вышел на новую орбиту. Твои параметры совпадают с расчетными. Поздравляем, Юрий! Мы все тебя поздравляем.

— Спасибо, Донбас-два, — поблагодарил Москаленко. — Всем вам спасибо. Передавайте привет Георгию Михайловичу. Благодаря ему я здесь!

— Передадим, Юра. Он тебе тоже здоровья желает.

— Понял вас, Донбас-два.

— Тут в ЦУПе твоя семья, Журавль. Жена, дочка, брат. Что-нибудь скажешь?

У Москаленко учащенно забилось сердце. Он не ожидал, что Крикалев привезет семью. Значит, правда. Значит, пробил час славы. И он это заслужил.

— Передайте им... — горло перехватило, но Москаленко быстро справился с собой: — Передайте, что я их люблю. Надя, Иринка, Сергей, я вас люблю! Вы — мой экипаж!..

1 февраля 2003 года, околоземная орбита, высота 277 километров

«Колумбию» Юрий нашел без проблем. Система пеленгации была рассчитана на поиск замаскированных спутников и боевых платформ, а уж летящий по известной орбите на известной высоте шаттл обнаружить проще простого.

На расстоянии двадцати километров от шаттла Москаленко взял управление на себя. Он четко видел американский корабль на жидкокристаллическом экране системы наведения, которая в иной ситуации управляла бы пушкой. Но теперь «Звезда» служила мирным задачам.

Работая с ювелирной точностью, Москаленко подвел корабль к открытому люку грузового отсека, как когда-то подводил к «Бурану». Теперь корабли отделяла узкая полоска пустоты шириной в пять метров. Убедившись, что относительная скорость по всем трем координатам равна нулю, Москаленко доложил ЦУПу, что готов к выходу. Миновало три минуты, и выход разрешили.

Юрий отстегнул ремни, всплыл и открыл люк. Воздух выветрился в пустоту, и в проеме открылась Земля — огромная и голубая, с белыми разводами облаков. Она очень красива, когда смотришь на нее с орбиты. Такой красоты никогда не увидишь, если ты не космонавт.

Москаленко прицепил фал и аккуратно выбрался наружу. Он постоял на краю люка, привыкая и оглядываясь. Слева был шаттл. С такого расстояния он казался очень большим, огромным, закрывал половину Земли и половину космоса. В отсеке, у шлюза жалась фигурка в скафандре. Это астронавт Браун.

— Эй! — крикнул Москаленко и помахал Брауну рукой.

Американец его услышал. Трансляция между скафандрами осуществлялась через контрольно-измерительные пункты на Земле, но задержки почти не ощущалось.

Оставалось сделать последний шаг. Он делал этот тысячи раз на тренировках. Москаленко оттолкнулся и полетел к «Колумбии». Он летел медленно и чувствовал себя рыбой, плывущей в самом центре Мирового океана. Он и был рыбой — но рыбой, научившейся плыть среди звезд.

Расчет оказался верным. Юрий опустился в двух шагах от астронавта и уцепился за поручень. Слыша прерывистое дыхание Брауна в наушниках гермошлема, Москаленко произнес заранее придуманную, выверенную и хорошо заученную фразу:

— Knock, knock! Shall we go home?

15 февраля 2003 года, Москва, СССР

Вернувшихся с орбиты чествовали в Кремле.

Сначала под аплодисменты Председатель Совета министров СССР Сергей Юрьевич Глазьев наградил командиров космических кораблей «Звезда», сумевших осуществить беспрецедентную спасательную операцию на орбите, орденами Ленина и медалями Золотая Звезда. Спасенные американские астронавты, хотя и не ожидали каких-то особых почестей, тем не менее получили по ордену «Дружба народов» и диплому членов Отряда космонавтов. Согласно Уставу Отряда, любой человек, побывавший в космосе, на борту советского космического корабля, становится почетным членом Отряда. Астронавты выглядели немного смущенными. Но разобрались, что к чему, и очень скоро засияли широкими белозубыми улыбками, позируя телеоператорам и фотографам.