Мюррей Лейнстер: На суше и на море 1960

Лицо и речь Баулина по-прежнему были спокойны. Только руки выдавали его волнение. Стараясь казаться внешне спокойным, он не мог совладать с руками, он то скрещивал их на груди, то закладывал за спину, барабаня пальцами о пальцы, то с хрустом переплетал их. Неожиданно он встал, несколько минут молча походил по комнате.

— Как же Кирьянов спас Маришу? — нарушил я тягостное молчание.

— Тут такое получилось совпадение; хотите называйте «судьба», хотите — «счастливый случай», я уже говорил вам, что за два дня до этого мы попали в тайфун. Алексей был тогда на одном из задержанных кавасаки, промок до нитки, схватил ангину, и врач уложил его в постель. Мы все удивились: такой здоровяк и заболел. Как-то еще в июле, на траверзе мыса Сивучий — это на одном из соседних островов, к северу — винт одного нашего катера ПК-5 запутался в сетях, поставленных рыболовами-хищниками. Проворачивали на катере мотор, проворачивали — ни с места, словом, дело дрянь! И вот Алексей Кирьянов вызвался распутать сети. Раз, наверное, двадцать нырял под корму, пока распутал. Вода, несмотря на лето, была ледяная, а он, представьте, даже насморка не получил. А тут вдруг — ангина…

С Маришей Алексей давно дружил, еще с Черноморья: то куклу ей из плавника вырежет, то корабль с парусами соорудит. Или, бывало, придет после вахты и сказки начнет рассказывать. Я просто диву давался — молодой парень, а столько сказок знает. Как-то спрашиваю: «Откуда ты, Кирьянов, такие сказки выкопал?» — «Я, — говорит, — сам их сочиняю. Начну чего-нибудь рассказывать — получается что-то вроде сказки…»

Баулин потянулся к детскому столику, заполненному игрушками, поискал что-то.

— Минуточку…

Он вышел в спальню и через минуту возвратился с толстой тетрадью в клеенчатом переплете.

— Так и есть, под подушку спрятала! — Лицо его осветила улыбка, — На прощание Кирьянов все сказки в эту тетрадку переписал печатными буквами — Мариша по печатному читает свободно — и картинки нарисовал. Художник он, как видите, не ахти какой, но тюленя от кита отличить можно…

Я с любопытством перелистал тетрадку. В обрамлении бесхитростных виньеток, изображавших то ромашки с васильками, то березки с елочками, то крабов или чаек, то морских бобров или рыб, были старательно выписаны названия сказок: «Про добрую девочку Маришу и жадного Альбатроса», «Про бобренка, который любил качаться на волнах, и про злодейку акулу», «Как мама вулкан уговорила», «Про девицу-красавицу, которая не любила зверей и птиц, и про то, как все звери и птицы от нее отвернулись»…

— Надо прочитать, — сказал я.

— Это уж вы у хозяйки спрашивайте, — шутливо развел руками Баулин и отнес тетрадку обратно в спальню, — Чего доброго еще проснется…

— Так как же все произошло? — напомнил я.

— Вначале на острове произошло несколько сильных подземных толчков. Многие жители поселка кто в чем повыскакивали на улицу. Дело ведь ночью было. Санчасть, где лежал Алексей, находилась неподалеку от нашего бывшего домика, и, почуяв беду, Алексей немедля прибежал к нам.

Баулин опять тяжело вздохнул, словно ему не хватало воздуха.

— А вскоре на берег обрушилась первая огромная волна и сдвинула наш домик с фундамента. На полуразрушенном крыльце Алексей столкнулся с Ольгой. «Спасите Маришу!» — крикнула она ему и передала с рук на руки спящую дочку, а сама обратно в дом. Должно быть, не представляя себе всей грозной опасности, — да и кто ее мог тогда представить! — Оля хотела захватить кое-что из одежды. На Марише была только рубашонка да вот эта шаль, — кивнул Баулин на покрывавшую настольную лампу шаль.

Он достал из стола трубку, кисет — только тут впервые я увидел, что он курит, — набил чубук и вдруг высыпал табак обратно, резко задвинул ящик.

— Шабаш!.. Я еще Оле обещал бросить.

Мы снова замолчали. И опять только руки выдавали, что творится в душе капитана третьего ранга. Они, сильные, натруженные руки его, с детства привыкшие к работе, сжимавшие на своем веку и рукоятку молотка, и штурвал, и винтовку, бессильно лежали на столе, чуть заметно дрожали.

— Словом, — как бы подводя черту, произнес Баулин, — словом, Кирьянов не дождался Ольги. Увидев, точнее почувствовав, приближение новой волны, он прижал к груди Маришу и полез вверх по крутому склону. А другая волна все-таки настигла их. Не будь Алексей замечательным пловцом, их, конечно, разбило бы о камни. Каким-то образом он изловчился ухватиться свободной рукой за оказавшееся рядом бревно, а когда бревно поволокло в океан, умудрился зацепиться вот за этот самый отпрядыш, — показал Баулин на фотографию, — С того дня, как выпадает, бывало, у Алексея свободная минута, он к Марише, старшим братом для нее стал. И она к нему привязалась. Проснется — первый вопрос: «А когда придет дядя Алеша?»…