Герман Малиничев - На суше и на море 1966

— Да, охотник и рыбак, что и говорить, Федор Герасимович был отменный. Пожалуй, нашу тайгу лучше его никто не знал, — промолвил Уварович.

— Что с ним приключилось? — спросил я.

— Под медведем побывал. Вот здесь на Ярке…

…Ночь тихая и теплая. Над лесом появилась полная багровая луна, мелькают над костром призрачные тени летучих мышей. Время за полночь, и уже заметно белеет восток. Мы отужинали и лежим у палатки.

Старуха, погруженная в свои думы, обхватив руками острые колени, сидит и пристально смотрит на огонь. Уварович тоже о чем-то задумался.

— Ты, Василий, расскажи, как потом зверя-убийцу стрелял, все сердцу легче будет, — вдруг тихо просит она.

Уварович хмурит брови и машет рукой.

— А чо зря говорить-то, убил, и все. Ведь старик от этого не воскреснет. — Василий посмотрел на восток. — Допоздна засиделись, пойдемте-ка спать.

Как мы ни уговаривали бабку Анисью лечь в палатке, нипочем не согласилась.

— Я у костра привычна, — ответила она и, примостившись к комлю сосны, накрылась стареньким плащом.

Утро прохладно. По редкому сосновому бору шагается легко. Мы идем чуть заметной древней тропой к далеким сорам — Щучьему, Карасьему и Шалашкову. Поход, по расчетам Уваровича, займет четыре дня, и поэтому груз за плечами не малый. Анисья Петровна осталась добровольным сторожем у нашей палатки.

Идем уже около часа. Солнце начинает припекать, лес редеет. Вскоре тропа выбегает к кромке широкого болота, и мы садимся на перекур.

— Гляди, вон на той чистине три оленя пасутся, — толкает меня в бок Уварович.

Я вытаскиваю бинокль, всматриваюсь и ясно вижу животных. Они лениво бродят, пощипывая трехлистник.

— К Поперечному сору направились, — заключает Василий. Он старательно тушит окурок и зарывает его в песок.

Бредем болотом, поросшим низкорослым корявым сосняком. Попадаются участки, сплошь покрытые прошлогодней клюквой. Ягоды такое обилие, что не видно мха. Бордовую скатерть не окинешь взглядом. Клюква крупная, как вишня, и сладкая, как брусника. Одно такое болото может дать несколько тонн прекрасного продукта.

За болотом снова начинается изумительный бор. Серебристый ягель, как весенний снег, яркой белизной режет глаза. Везде торчат шапки белых грибов. Шагается легко, в густом бору много тени, и поэтому не ощущаешь жгучих солнечных лучей. То и дело попадаются старые и свежие рога северных оленей. Одна пара великолепных ветвистых рогов висит на нижних сучьях сосны. Уварович задерживается и снимает их.

— Я в прошлую зиму быка убил, такого великана, полтора центнера чистого мяса. Что тебе лось, — он сбрасывает рюкзак и ложится на ягель. Я тоже присаживаюсь.

— Много оленя здесь?

— Что ты, парень, уйма! Летом он по янгам [11] Янга — по-хантыйски травяное чистое болото. расходится, а зимой со всей округи сюда собирается. Табуны по триста и более голов встречаются.

Я изумленно присвистнул.

— Не удивляйся, я все сейчас поясню. Ты, наверное, знаешь, что, кроме здешних Яркинских боров, ягельников и в низовье Иртыша, и в Кондинской, и в Уватовской стороне уже не осталось. Ведь наши лесные хозяева о таежных промыслах не беспокоятся. Им давай план — кубики! А о животине дикой они и не подумывают. И пошто такие безобразия никто не пресекает? В беломошниках по квадратному километру сплошную рубку ведут. Сняли лес — ягель в пять дней засыхает. Оголится лесосека, как плешина у старика, и ничего на ней не растет. Ветер почву уносит, она ведь тут, в ягельниках, тонюсенькая. Потом уже, со временем, нет-нет да и начнет по ямкам сосенка с осиной появляться. В таких вырубках оленю есть нечего, он и сбивается в нетронутые боры. Идет со всей округи сюда к нам. Жаль зверя. Вот и этот Карасий бор, по которому мы сейчас шагаем, уже в вырубку отведен. Плохо, что и говорить, плохо ведется наше лесное хозяйство, — вздыхает Уварович.

Мне и возразить Василию нечего. Факты — вещь упрямая. Я достаточно уже нагляделся на сиротливые плешины сплошных рубок в районах Уватском и Кондинском, да и здесь их хватает. Как лесовода меня поражает и возмущает однобокое планирование эксплуатации леса в Ханты-Мансийском округе.

Необходимо взвесить, что выгоднее: получить с квадратного километра древесину средним объемом семь тысяч кубиков коммерческой стоимостью семьдесят тысяч рублей или же собирать на этом участке бруснику, грибы, добывать боровую птицу и копытного зверя.