Сергей Смирнов - Без симптомов. Повести и рассказы

- Ладно, не сердись, - заменив свой привычный, но не подходящий к месту тон, мягче и спокойней заговорил Игорь Козьмич. - Сегодня туда идти уже поздно… Отоспишься, поразмыслишь на досуге… А там вместе обсудим.

- Ну вот завтра… - начал Ремезов и, осекшись, пристально посмотрел на директора. - Так ты сам хочешь со мной идти?

Игорь Козьмич дернул плечами и усмехнулся:

- Кому же еще? Мы эту кашу заварили, нам ее и расхлебывать.

- Ну, положим, не мы, - отмахнулся Ремезов. - Не аспиранты каши заваривают…

- Ладно, Витя, - скривил губы Игорь Козьмич. -

Их шефы тоже не академиками на свет родились. Кто раньше был: яйцо или курица?.. Пустой разговор.

Помолчали, сидя в белом.

- Игорь! - собрался с духом Ремезов. - Я тебя не понимаю. Я в лесу десять лет сидел. Десять! Какой я, к свиньям, «эксперт»! Зачем тебе этот камуфляж? Ты же прекрасно понимаешь: три года не поработаешь - и все, полная дисквалификация! Полная! А мой срок - десять лет…

Игорь Козьмич стал улыбаться - и очень по-дружески, очень тепло, выдавая вдруг мальчишеские черты.

Ремезов запнулся и вздохнул, стараясь взять себя в руки.

- Это, старик, в тебе играет гордыня, - проговорил Игорь Козьмич. - Ты все приглядываешься, сравниваешь, пугаешься…. Все для себя гирьки на весы подбираешь. Может, поэтому ты и на Алтай удрал?

- Может, - честно признался Ремезов.

- Значит, я знаю тебе цену лучше, чем ты сам, - заключил Игорь Козьмич. - Я, по правде говоря, забыл, что ты не слишком сообразителен. Ты, Витя, - тугодум, по гениальный тугодум. У тебя мозги как ледокол. Движутся медленно, но зато крушат… Ни черта ты не понял, что у нас здесь происходит… Мы же уперлись в стену… Считаешь, что стал дилетантом? Вот и хорошо - как раз дилетант нам и требуется теперь, но хорошо подкопанный дилетант… Считай, что приснился мне архангел Гавриил и сказал: «Не будет тебе жизни, раб Божий, пока не вспомнишь друга детства».

Игорь Козьмич проницательно смотрел на Ремезона и вдруг расхохотался, прямо весь взорвался смехом.

- Ты что? - оторопел Ремезов, подумав, что, наверно, похож сейчас на запуганного щенка и тем очень смешон.

- Да, черт! - откликнулся Игорь Козьмич, сдерживая дыхание. - Вспомнил вдруг, как мы с тобой тет-кину свинью объезжали и в корыто с бельем заехали! Да-а…

Воспоминание и вправду было веселым, но Ремезова уже с четверть часа держала в тревоге одна мысль.

- Игорь! - наконец сказал он. - Я не вижу никакой опасности… И это почему-то пугает меня больше всего.

Игорь Козьмич сразу изменился, замер, посмотрел на Ремезова хмуро.

- Ясно, - неопределенно сказал он. - Пойдем, я тебя представлю остальным.

Половину «ангара» занимали военные, управлявшие инфракрасным «колпаком». Здесь было как на пограничной станции ПВО. Немного поговорили с полковником, высоким, не по-северному загорелым украинцем.

- А вот вам лейтенант, - сказал он, поставив перед директором совсем молодого офицера. - Он вас и отвезет. С ним и договаривайтесь.

Тут полковника позвал один из дежурных:

- …Движется объект с северо-востока. Скорость - километров сорок. Похоже, стая крупных птиц.

Полковник наклонился к экрану.

- Да, - весомо кивнул он. - Кто тут летает?.. Гуси» что ли? Эх, добрая охота! Голов двести, не меньше.

Ремезов и Игорь Козьмич переглянулись.

- Жаль птиц-то… - с подспудным укором вздохнул Игорь Козьмич.

Полковник помолчал, следя за движением на экране.

- На малой высоте, дурачье… - сказал он как бы между прочим, соглашаясь, а оглянувшись на Игоря Козьмича, сказал недовольно: - Тут пугал не напасешься…

- Коля! - повысив голос, сказал он в селектор.

- Слушаю, товарищ полковник!

- Там у тебя в восьмом квадрате дичь поднялась. Гуси, видать. Перелет у них… Ну и дурачье, лезут к нам в пекло… Да уж шибко большая стая… Ты не поленись, подними вертолет, отпугни их куда-нибудь и сторонку… Да гляди винтом-то, винтом не поруби.

Немного погодя Ремезов с Игорьем Козьмичом вышли из «ангара». Долгие северные сумерки продолжались. Небо, казалось, стало еще светлее, бесцветнее, но этот свет совсем не доходил до земли. На земле все синело, темнело, сливалось. Только вода в озере была еще светлей неба. Над лесом, в слабой зелени гаснущего заката, висело тонкое, но плотное и непрозрачное, пепельного цвета облачко. В воздухе сгущался росистый, неподвижный холод.

На фоне сумрачного леса ясно мелькнул какой-то красноватый огонек.

Ремезов заметил это, и у него по спине побежали мурашки.