Журнал «Если» - «Если», 2006 № 07

Еще через сутки — ровно через пятнадцать дней после начала осады — домой вернулась мама, и в тот же день Город пришел за Валентиной.

Мама казалась угрюмой и подавленной, а лицо ее почернело от нечеловеческой усталости. Кроме того, передвигаясь по кухне, чтобы приготовить детям овсяные хлопья с сухофруктами на воде (все молоко в выключенном холодильнике испортилось), она слегка приволакивала ногу. Тровер, сидя на полу, с любопытством поглядывал на нее, словно не узнавая, но когда один раз он попался ей на пути, мать рявкнула на малыша — дескать, не путайся под ногами и садись за стол. Тровер завопил (Господи, как же этот противный мальчишка умел орать!), но в его криках слышалось чуть ли не облегчение — наконец-то он признал в этой незнакомой тете родную мать.

Он кричал и кричал, и в конце концов мама и Валентина сели за стол вдвоем.

— Где отец? — спросила мама.

— Он сказал — они копают вокруг Города рвы и траншеи, строят, как их… блиндажи. Вчера они занимались этим целый день.

Глаза матери чуть заметно блеснули.

— Это хорошо. Нам очень нужны траншеи и надежные блиндажи. Сначала мы укрепим Город, а потом прокопаем ходы до самых вражеских позиций, чтобы незаметно приближаться и наносить удары. Мы будем убивать их и отходить, пока они не опомнились! — сказала она, очевидно, позабыв, что никогда раньше не разговаривала с Валентиной, как со взрослой. Впрочем, теперь изменилось многое, и не только это.

Именно в этот момент в дверь постучали, и мама пошла открывать. То была уже знакомая Валентине толстая женщина из городского комитета обороны.

— Нам нужна ваша девочка, — начала она, слегка отдышавшись.

— Нет, — твердо ответила мама. Ее голос звучал невыразительно, но твердо, так что каждому было ясно: никаких возражений она не потерпит. Подобный тон она усвоила еще в детстве, когда управлялась со своими девятью братьями, дядьями Валентины, которых разметало теперь по всему свету. Во время Революции мама командовала целым эскадроном, и никто никогда не осмеливался ей перечить.

Валентина, во всяком случае, не сомневалась, что ни один человек в мире не сможет переспорить ее маму.

— Что значит — «нет»?… — удивилась женщина из комитета обороны. — Ни о каких «нет» не может идти речи, товарищ!

Мама резко выпрямилась.

— Мой муж копает оборонительные рвы. Я сражаюсь. Моя дочь присматривает за младшим братом. По-моему, наша семья вносит достаточный вклад в дело обороны Города.

Женщина покачала головой.

— Водопровод работает плохо, а во многих домах — и в вашем, кстати, тоже — остались пожилые люди, которым не под силу спускаться во дворы и качать воду из колонки, а потом подниматься с ведрами на свои этажи. Им нужно носить воду, и мы решили, что эту важную работу можно поручить детям и подросткам. Ваша девочка уже достаточно взрослая и достаточно сильная — она справится. Что касается младшего мальчика, то вы можете отдать его в ясли, которые открылись в подвале вашего дома. Там ему будет хорошо.

— Нет, — снова сказала мама. — Прошу меня извинить, товарищ, но я решительно возражаю…

Женщина ушла, а мама снова села за стол и, не прибавив больше ни слова, принялась за водяную овсянку. Но четверть часа спустя в дверь снова постучали. Женщина из городского комитета обороны привела с собой старого Героя Революции, одноглазого и однорукого. Поздоровавшись, он назвал маму по имени, и та ответила ему четким военным салютом. Потом Герой шепнул ей на ухо несколько слов, и мама, кивнув, снова отдала честь. Потом Герой и толстая женщина ушли.

— Завтра начнешь носить воду, — сказала Валентине мать.

Валентина не возражала. Для нее это была возможность выбраться из квартиры. Одного дня, проведенного с капризным братцем, оказалось достаточно, чтобы убедить ее: самая тяжелая и неблагодарная работа стократ лучше, чем нянчиться с этим крикуном.

Носить воду Валентина начала с самого утра. Она думала, что будет ходить по этажам с коромыслом на плечах, как это нарисовано в школьном учебнике, но вместо коромысла с ведрами ей выдали костюм-пузырь, который наполнялся водой из пожарного шланга. Костюм довольно удачно распределял вес по всему телу, благодаря чему Валентина могла переносить столько воды, сколько весила сама. На лестницах и в подъездах она встречала других детей, одетых в такие же, как у нее, раздутые костюмы-водоносы. Хлюпая и булькая при каждом шаге, они поднимались в квартиры одиноких пожилых людей, где стоял какой-то странный запах, тревоживший Валентину. Впрочем, старики и старухи, которым она приносила воду, встречали ее приветливыми улыбками, трепали по щеке или по плечу, а потом подставляли под сливной кран банки и кастрюли.